Читаем Я помню полностью

Я помню

Как общество может оказывать негативное воздействие на психологию детей, переживших потерю близкого человека. Автор анализирует, как социальные стереотипы, ожидания и нормы могут оказать давление на детей в такой уязвимой ситуации, влияя на их процесс поглощения горя и боли. Статья также обращает внимание на то, как общество иногда забывает уделить должное внимание эмоциональным потребностям детей, утративших кого-то близкого, что может усугубить их психологическое состояние. В результате, автор призывает к более эмпатичному и понимающему отношению общества к детям в сложных эмоциональных ситуациях, чтобы обеспечить им необходимую поддержку и понимание в процессе их горя и выздоровления. Главная идея статьи заключается в том, что социум играет значительную роль в эмоциональном благополучии детей после утраты, и что культура поддержки и понимания важна для их психологического здоровья.

Алиса Вишня , Ольга Деменева , Паулина Геннадиевна Доценко , Рабиа Темеева

Биографии и Мемуары / Психология / Дом и досуг / Образование и наука / Образовательная литература18+

Annotation

Как общество может оказывать негативное воздействие на психологию детей, переживших потерю близкого человека. Автор анализирует, как социальные стереотипы, ожидания и нормы могут оказать давление на детей в такой уязвимой ситуации, влияя на их процесс поглощения горя и боли. Статья также обращает внимание на то, как общество иногда забывает уделить должное внимание эмоциональным потребностям детей, утративших кого-то близкого, что может усугубить их психологическое состояние. В результате, автор призывает к более эмпатичному и понимающему отношению общества к детям в сложных эмоциональных ситуациях, чтобы обеспечить им необходимую поддержку и понимание в процессе их горя и выздоровления. Главная идея статьи заключается в том, что социум играет значительную роль в эмоциональном благополучии детей после утраты, и что культура поддержки и понимания важна для их психологического здоровья.


Рабиа Темеева


Рабиа Темеева


Я помню



Думаю это было 4 июля 2019 года, уже точно не помню, когда стало известно, что двоюродной бабушки не стало, по сию минуту в горле огромный ком. Мне было всего 12 лет, обычный ребёнок, который ничего в своей жизни подобного не видел. 6 лет назад, когда мне было 11 лет мы с семьёй решили улететь жить во Францию. Обычная жизнь с мечтами и планами. Мы купили билеты, попрощались с родственниками и собрались улетать. По пути мы проезжали мимо дома моей двоюродной бабушки. Я попросила родителей заехать к ней, чтобы попрощаться, на что последовал отказ, потому что могли опоздать на вылет. Мы всегда выезжали рано на часа 3 до вылета, а до аэропорта около тридцати минут езды, может чуть больше, я естественно промолчала и смирилась с их решением, что может поделать обыкновенный ребёнок? Я никогда в жизни не плакала, не хотела показывать свои слабые стороны никому, даже родителям, ведь мне следует оставаться сильной, но в тот момент мне очень хотелось пролить слёзы, потому что это был вопрос времени, когда я ещё её увижу. Для меня она была миром, я хоть и не часто видела её, но любила даже больше, чем свою маму, невозможно представить насколько велика была моя любовь. Наш рейс перенесли на следующий день. Было поздно и на тот момент была плохая погода, словно сам Господь так пожелал, чтобы мы попрощались с ней. Спустя день я уже во Франции всю частичную ненависть и эмоции, а также счастливые моменты, которые я получила во Франции пропущу. Так мы жили там полгода, город назывался Le Mans, неподалёку с его центром, пройтись всего пару минут. Если говорить вкратце, я побывала в Диснейленде, Нанте и Атлантическом океане. Когда мы решили вернуться на родину, то уже возвращались на машине. По пути обратно до нас дошла ужасная весть, у бабушки случился инсульт в тот день, когда мы вылетели, до неё дошла новость о нашем переезде в Ле Манс как мне сказали родители. Честно, я начала винить себя, что не закатила истерику в тот день, когда попросила навестить её, что не попрощалась с ней и не уговорила семью остановиться напротив её дома в ту же секунду, но в глубине души понимала, что даже если бы и попыталась, меня б просто не послушали. Виновата ли я в её смерти? Умерла ли она из-за того, что я не смогла умолить попрощаться с ней? Я уже пятый год задаюсь этим вопросом, но знаете что? Многие винят себя в смерти близкого человека, даже если они и не виноваты. Со мной случилось то же самое, и спустя пять лет, я смогла ответить на эти вопросы. Правда только сейчас, пока пишу эту книгу. Мне мысли приходят один за другим, стоило начать писать. Как только мы доехали до своего дома на следующий день сразу направились к бабушке навестить её. Она заметно похудела, чем была до этого. Её не до конца парализовало, поэтому она всё ещё могла ходить. Я начала навещать её каждый день, после сделала небольшой перерыв. Через какое-то время я снова с мамой поехала к ней. На этот раз она уже лежала. Я села напротив неё и спросила, помнит ли она меня? Она ответила: — «нет». Я очень расстроилась, но была одновременно рада. что она рядом со мной. После мама спросила: — «Помнишь меня? Это Айна, я прилетела из Франции».

«Из Франции? Помню»: — прошептала бабушка.

После чего три раза прошептала имя моей мамы, словно пыталась окликнуть её, но мама после её ответа начала говорить с родственниками. Мне внезапно стало жалко её, потому что она окликнула 3 раза, но мама не отреагировала на её шёпот. Я сообщила маме, но она лишь ответила «хорошо». Моя мама на самом деле не эгоистка и не плохая, просто не слушала меня, ведь была занята разговором со своими двоюродными сёстрами по поводу состояния бабушки. Мама очень любила бабушку, которая являлась ей тётей, потому что были взаимные отношения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное