Я помню, в северной деревне…

Нас метель тогда провожала,
Заметала позёмка след,
Редко где в стороне мигала
Деревенька огнями в ответ.

По замёрзшей реке, бездорожью,

Наши сани спешили в ночь:
Надо утром машиной порожней
На поезд успеть точь-в-точь.

Мне мерещилось: там, за кустами

И по руслу уснувшей реки
Мчатся следом серые стаи,
Чьи-то злые горят зрачки.

Облегчённо мама вздохнула,

Когда ветер за полночь стих,
И луна в сани к нам заглянула,
Ожил долго молчавший ямщик.

Сосед наш, Василий Игнатьич,

Колхозный, в годах, бригадир.
Председатель его назначил:
До Сямжи семью проводи.

– Ты не бойся, Ольга, доедем,

Видишь – лошадь бойко пошла,
Чует: где-то близко деревня,
Захотелось конюшни тепла.

Значит, в город направилась к мужу.

Я гостил в нём раз – до войны,
Он, конечно, деревни не хуже,
Но привычней к Сондуге мы.

Паренёк у тебя востроглазый,

Будешь помнить деревню аль нет?

Я молчал. Над тайгою безгласной

Лили звёзды свой призрачный свет.

22 июня 41 г. Таврический сад

Докурив сигарету,
Я вернулся в каюты тепло.
Может, в памяти брезжило это,
Может, брезжила ночь в окно…

…Мы гуляли с мамой по саду,

Это было как будто вчера,
Вдруг спешить стали люди куда-то —
Так для нас началась Война.

Сразу стихли в саду деревья

Замерла на пруду волна,
Потемнело вокруг, как в затменье,
Так в меня вступила Она.

…Мы по улице шли, по любимой,

Где июньские липы цвели,
Торопились люди мимо,
И детей вели и везли.

И мороженщица покатила

Белый ящик с эскимо…

А потом сирена завыла,

Стали пушки стрелять,
Как – в кино.

И всё чаще шли солдаты

Под мотив широкий такой,
В наш сад привезли аэростаты,
Это тоже было Войной.

В эвакуацию