Я - попал [СИ]

Поступил я достаточно просто, съехав с холма и проехав ещё два километра, я притормозил, останавливаясь, и включил дополнительное колесо на коляске, что позволяло мотоциклу стать вездеходным, и прямо по полю, тут кажется, гречка засеяна была, давя посадки, покатил к железнодорожным путям, до которых было около полукилометра. Это была линия «Львов-Краков». Вот между ними и мной и двигалась одна из групп. В данный момент она остановилась и залегла, укрываясь. Видать услышали довольно громкий рёв мотора моего мотоцикла. А встретить группу нужно, вторая двигалась с другой стороны путей, отстав метров на двести. Так вот, впереди по курсу, в четырёх километрах, несколько секретов, и они наверняка бы заметили беглецов. Я приближался, при этом видел, что беглецы забеспокоились, некоторые расползаться начали, видимо, чтобы была свобода манёвра. До этого те плотной группой двигались и мне казались одной большой точкой, а при приближении я их подсчитал. Девять человек. Один мерцал, видимо ранен, и остальные помогали ему передвигаться. Во второй группе с два десятка человек было. Где остальные беглецы я не знаю, на двадцать километров вокруг их точно не было. А может и были, но на карте ещё не проявились.

Подъехав к беглецам метров на тридцать, дальше сближаться я посчитал опасным, и заглушив движок, громко сказал:

— Эй, славяне! Долго ещё пузом землю греть будем? Свои. Старший лейтенант Шестаков, командир тяжёлой танковой роты. Диверсионю тут понемногу, да вот вас приметил. Это вы с эшелона сбежали? Я когда пост вырезал, у пленного про это узнал. А заметил движение, понял, кто идёт… Давайте вылезайте. Хотя бы один. Рассвет скоро, а мне убраться отсюда нужно как можно дальше. Я вам мотоцикл пригнал с уничтоженного поста, пулемёт и другое оружие. Ну и еды. На пару дней вам хватит… Мне долго ждать? Сейчас уеду.

Видимо особого доверия я не вызывал, послышался яростный шёпот переговоров с той стороны, пока наконец не встали двое и не направились ко мне, настороженно крутя головами. Видно это было хорошо, туч нет, так что Луна всё неплохо подсвечивала. Когда те подошли, я осветил себя фонариком, недолго, но что было видно, что я одет в форму советского танкиста, шлемофон присутствует, а на груди у меня «ППД». Один из подошедших представился:

— Лейтенант Суслов, восемьдесят седьмая стрелковая дивизия. Товарищ старший лейтенант, а можно ваши документы посмотреть?

— Особист что ли? — спросил я, а заметив как тот дёрнулся, пояснил. — По тону понял. Пришлось изрядно пообщаться с вашим братом. Столько крови своими подписками выпили, гады. Ладно, держи.

Передав тому документы, выдал и фонарик. Тот быстро присел, укрывшись за мотоциклом, и просмотрел их. Убедившись, что всё в порядке, тот вернул мне всё, что я выдал, и поинтересовался:

— Товарищ старший лейтенант, а что вы тут за Бугом делает? Мы при перевозке, в щели видели, что нас в Польшу перевезли.

— Лейтенант, я же не спрашиваю, как вы живы остались, хотя у немцев приказ по армиям ходит, комиссаров и сотрудников НКВД расстреливать на месте. А вы как особист, не только представитель НКВД, так ещё и для прикрытия обычно в форме политсостава ходите.

— И всё же?

— Такое чувство, что я на допросе. Привычки неискоренимы, да? Ладно, отвечу. Я тут со своей ротой провожу рейд, атакую аэродромы и склады противника. На счету моей роты три уничтоженных аэродрома, со всеми самолётами и личным составом, бронепоезд, несколько десятков единиц автотранспорта, и множество складов. Их тут действительно много раскидано. Два дня назад моя группа участвовала в обороне Ковеля, я там довольно известным стал. И ладно бы за боевые заслуги, так нет, съел какую-то гадость, и у меня кожа посинела. Врачи, что меня осматривали, в ужасе были. Хорошо на следующие сутки естественный цвет вернулся. А то я уж испугался, думал навсегда таким останусь.

— И как оборона Ковеля? — спросил второй беглец, неизвестный, который даже представиться не удосужился.

— Приказ моя рота выполнила, госпиталь успели эвакуировать. Правда, немцы атаковали, а наши войска уже отошли, драпали, если быть проще, вот я и остался один на один с противником. Пришлось принять бой на окраине города. Больше ста танков там сожгли. Я две машины потерял.

— Две против сотни? — с явной насмешкой спросил тот.

— Да. Насчёт сотни чуть солгал, преуменьшил, уничтожено было сто пятьдесят танков. А по поводу потерь, то слишком много танков противника наступало, прорвались к нам и стреляли в упор, тут даже толстая бронированная шкура наших танков выстрелы не держала.

— «КВ»? — деловито поинтересовался тот.

— Нет, «КВ» полная ерунда, по сравнению с моими танками. Экспериментальные машины, более мощные. Извини, описать не могу, подписки давал.

— Эти экспериментальные машины тут?! — возмутился особист.