Я – посланник

Отец Томас говорит еще много чего, и мне нравятся его слова и то, как он их произносит. Он совершенно не похож на священников, которые сидят по роскошным церквам, толкают лицемерные речи и грозят всем адскими муками. Отец О’Райли говорит с завораживающей искренностью. Не о Боге, а о людях, о нас, живущих в этом пригороде, что нам нужно держаться вместе. Действовать сообща. Помогать друг другу. Ну и вообще собираться почаще.

– Приходите сюда, в эту церковь, каждое воскресенье, и мы будем вместе, – говорит отец Томас.

Он просит ту самую троицу – Джо, Грэма и Джошуа почитать из Евангелия. Бедняги мямлят и сбиваются, но им аплодируют как героям, и на их лицах читается неподдельная гордость. Даже не верится, что эти парни пытались стрелять у меня мелочь и сигареты.

Я уже некоторое время пытаюсь найти в толпе Тони. Разглядывая сидящих на скамьях людей, встречаюсь глазами с Софи. Она машет мне – привет, мол, – и снова поворачивается к алтарю слушать. А вот Тони я почему-то не вижу…

Под конец службы отец Томас заводит старую, еще со школы знакомую и любимую песню – «He’s Got the Whole World in His Hands». Все подпевают и хлопают в такт, и… ближе к концу мелодии я наконец-то вижу Тони.

Он проталкивается сквозь толпу и становится рядом со мной.

– Привет!

В каждой руке у него по ребенку.

– Лимонад-то будет? Чтоб детям дать?

– Непременно.

Минут через пять отец Томас замечает нас с Тони, как мы стоим сзади, за скамьями.

Песня заканчивается, а молитвы так и не было. И вот Томас О’Райли приступает к самому важному.

– Внимание! Сейчас я буду молиться – вслух. А потом про себя. Все присутствующие вольны молиться так, как пожелают, – говорит он.

Потом он склоняет голову и произносит:

– Благодарю Тебя, Господи. Благодарю за этот момент – и за всех этих чудесных людей. Также возношу Тебе хвалу за бесплатное пиво…

Зал хохочет.

– …А также за музыку и слова, что Ты дал нам сегодня, дабы мы могли восхвалить Тебя. А более всего, Господи, я благодарю Тебя, что сегодня брат мой пришел сюда. И что Ты послал мне некоего человека в ужасной куртке… Аминь.

– Аминь, – повторяет зал.

– Аминь, – говорю и я через некоторое время.

И – как многие из присутствующих – в первый раз за долгие годы молюсь.

Я говорю: «Господи, пусть у Одри все будет в порядке, а еще у Марва, у мамы и Ричи – и у всех моих близких. Пожалуйста, возьми к Себе на небо папу, и прошу Тебя, помоги мне с миссиями. Помоги сделать все правильно, Господи…»

А через пару минут отец Томас завершает службу словами:

– Спасибо всем! А теперь – вечеринка!

И толпа снова ревет от восторга.

Ричи с Марвом занимаются грилем. А мы с Одри раздаем пиво. Отец О’Райли присматривает за едой и напитками для детей. И у всех отлично получается.

Наконец все съедено и выпито, и мы вытаскиваем караоке. Один за другим подходят люди и поют, поют. Я стою рядом с Миллой – пожилая леди отыскала девочек (во всяком случае, так она их назвала), с которыми ходила в школу. Они рядком сидят на скамейке, и у одной дамы ножки не достают до земли. Она сидит, скрестив щиколотки, и болтает ногами в воздухе. Честно говоря, я не видел ничего прекраснее.

У меня даже выходит уговорить Одри спеть дуэтом битловское «Eight Days a Week». Естественно, Марв и Ричи срывают овации, проорав в микрофон «You Give Love а Bad Name» группы «Bon Jovi». Оказывается, не только мы с Одри любим древние хиты!

Я танцую.

С Одри, Миллой, Софи. И мне очень нравится кружить их и слушать, как они хохочут.

И вот вечеринка заканчивается. Я отвожу Миллу домой и возвращаюсь, чтобы помочь с уборкой.

А уходя, оглядываюсь и вижу: отец Томас и Тони О’Райли сидят рядышком на ступеньках церкви и курят. Понятно, что они все равно не будут видеться часто. Дай бог, чтоб через пару лет снова встретились. Но и то хорошо. Большего мне и не нужно.

Кстати, я до этого не знал, что отец Томас курит.

9 ♣. А вот и полиция

Этим вечером ко мне домой приходят сначала отец О’Райли, а потом полиция.

Священник стучится в дверь и стоит на пороге молча.

– Что-то случилось? – спрашиваю.

Но он не отвечает. Просто смотрит на меня. Отец Томас хочет понять, как же у нас получилось провернуть сегодняшнее дело, и пытается найти ответы во мне. В конце концов святой отец осознает, что словами всего не выразишь. Тогда он просто делает шаг вперед, кладет ладони мне на плечи и очень серьезно смотрит в глаза. И я вижу, как то, что у него внутри, меняет его лицо. Оно становится умиротворенным – как у святых.

Мне кажется, дело вот в чем. Отцу Томасу до этого не приходилось говорить никому «спасибо». Обычно люди благодарят его. Он же священник. Вот поэтому у него такое замешательство на лице. И слова никак не выходят – непривычные же.

– Да все в порядке, – улыбаюсь я.

И мы некоторое время стоим вот так, спокойные и счастливые.

Потом отец Томас поворачивается и уходит, а я долго смотрю ему вслед.

Полицейские заявляются ближе к половине одиннадцатого. В руках у них щетки и бутылка с каким-то раствором.

– Краску с асфальта оттирать, – поясняют они.

– Огромное спасибо, – говорю я.

– Да не за что.