Я – посланник

Тут я оборачиваюсь к дереву, под которым оставлял Швейцара, и вижу: вон они! Псинка моя и мальчишечка спокойненько шествуют обратно! У мальчика в руках стакан с газировкой и здоровенный леденец. А сзади идет кто-то третий.

Этот кто-то смотрит на меня.

Женщина, хотя какая женщина – девчонка.

Завидев мои налитые кровью глаза, она быстро наклоняется и хватает детку за руку. Выдает ему что-то, шепчет на ушко и исчезает, моментально растворяясь в толпе.

– Это следующая карта! – ору я и припускаю в их сторону.

Так быстро мне никогда бегать не приходилось!

Добежав, понимаю – ага, точно. У мальчишки в руке игральная карта, но я не могу разглядеть, какой масти. Тогда я решаю догнать молодую женщину. Она растворилась в толпе, но ее надо найти, – ибо она-то уж точно знает, кто за всем этим стоит. Сто процентов!

Но женщина исчезла.

Как сквозь землю провалилась.

А я стою у боковой линии футбольного поля, пытаясь отдышаться.

Можно, конечно, попытаться отыскать ее, – но смысл? Она исчезла, а мне нужно получить свою карту. Мальчишечка уже, наверное, порвал ее на мелкие кусочки – ребенок, что с него возьмешь…

Но, к счастью, когда я возвращаюсь к мальчику, карта еще цела. Детка держит ее – и очень цепко. И похоже, не собирается с ней расставаться.

Интуиция – в который раз – меня не подводит.

– Нет! – взвякивает ребеночек.

– Так. – Вот только этого не хватало! – Отдай мне карту, малыш!

– Ни за что! – Детка явно пытается зареветь, причем неостановимо.

– А что тебе сказала та тетя?

– Она сказала, – пищит дитя, вытирая крупные слезы, – что карта принадлежит хозяину этой собаки!

– Так это ж я!

– Не-е-е! – взвывает мальчишечка. – Это я! Это моя собачка!

«Господи! Я согласен на Дэрила, Кейта и ежедневные драки с малолетками! – воссылаю я тщетные мольбы. – Но избавь меня от этого чудесного дитяти!»

Мальчишечка и не думает сдаваться.

– Хорошо, – решаю я пойти в обход. – Я дам тебе десять долларов за пса и за карту.

Ребеночек оказывается не таким уж и глупым:

– Двадцать!

Сказать, что я расстроен, ничего не сказать. Приходится попросить у Одри взаймы. Я беру у нее двадцатку и говорю:

– Потом отдам.

– Не проблема.

Выдаю детке двадцать долларов и получаю Швейцара и карту.

– Очень приятно было с вами пообщаться. – Мальчик явно вне себя от счастья.

Я хочу его придушить, но приходится сдерживаться.

По правде говоря, я ожидал карту другой масти.

– Пики, – показываю туза Одри.

Она наклоняется. Волосы почти касаются моего лица. Швейцар смирно стоит рядом.

– А ты? – обвиняюще тычу я пальцем. – Куда тебя понесло?

«Ладно, ладно, больше не буду», – примирительно отвечает он и вдруг начинает отчаянно кашлять.

Ну конечно. Из пасти вылетает здоровенный кусок лакричной конфеты, а в глазах бегущей строкой отображается: «Прости меня, хозяин».

– Будешь знать, как жрать что попало, – зло отчитываю я Швейцара.

Он демонстративно отворачивается.

– Он подавился? С ним ничего не случится? – спрашивает Одри.

Мы идем рядом.

– Да нет, что с ним может случиться. Этот проглот еще меня переживет.

Я ворчу, конечно, но про себя облегченно улыбаюсь.

3 ♠. Пиковый интерес

Похоже, победа осталась за нами. Во всяком случае, Мерв устраивает большую вечеринку у себя дома. Марв звонит и требует немедленно прийти: мол, парни сказали, что Эд Кеннеди – лучший игрок, такого бегемота с ног сбил. Это они про Мими, конечно.

– Эд, ты должен прийти. Должен, и все.

Ну что ж, я иду.

И снова я захожу к Одри – и опять ее нет дома. Видимо, пошла куда-то с бойфрендом. К Мерву идти мне расхотелось, но я собрался с силами и все-таки пошел.

Естественно, никто даже не смотрит в мою сторону.

Никто со мной не заговаривает.

Я и Марва не смог найти, он меня сам потом нашел – на крыльце.

– Ты молодчина! Как чувствуешь себя?

Я смотрю на него и отвечаю:

– Лучше всех.

За спиной шумят и горланят пьяные гости, а в спальне за окном кто-то занимается тем, чем обычно занимаются в спальнях.

А мы все сидим на крылечке. Марв рассказывает, что случилось после того, как я ушел с поля. Спрашивает, куда подевался. А я говорю, что мне плохо стало и ноги не держали, – пришлось выйти из игры. Потом мы долго говорим о моем героическом столкновении с бегемотным Мими.

– Ну это было прям ваще! – доверительно сообщает Марв.

– Да ладно тебе, ничего особенного, – говорю я, пытаясь проглотить острое чувство вины, упрямо застревающее в горле.

На самом деле мне жалко Мими – кем бы он ни был. Или ни была. Короче, все равно жалко.

Побеседовав таким образом минут десять, я соображаю, что Марву, наверное, хочется пойти к остальным.

Пальцы нащупывают в кармане новую карту.

Пиковый туз.

Я всматриваюсь в темнеющую пустоту вечерней улицы – там может таиться все, что угодно. Будущее восхитительно неизвестно, и я счастлив.

– Что? Что ты скалишься, малыш?

Ага, «малыш», вспоминаю я жуткую официантку, и мы оба смеемся.

– Нет, правда, – упирается Марв. – Над чем смеялся, Эд?

– Пора. Мне пора идти, Марв, – поднимаюсь я и спускаюсь вниз по ступенькам. – Извини. Но мне надо идти. Чтобы не остаться при пиковом интересе. Пока, дружище.