Я – посланник

Мгновения падают. Я нахожу в себе силы посмотреть вверх.

И вижу: старый дом залит ярким светом. Лампочки сияют. Они настолько прекрасны, что кажется, это их огни поддерживают старые облезлые стены в воздухе. На лицах детей, Луа и Мари играют разноцветные отблески. По моим улыбающимся губам пробегаются волны красного цвета. Дети визжат от восторга и хлопают в ладоши. Кричат, что это лучшее Рождество в их жизни. Девочки берутся за руки и принимаются танцевать. Тут из дома выбегает Джесси – посмотреть на иллюминацию.

– Он очень хотел сам включить гирлянду, – говорит мне Луа, и я вижу, что у Джесси на лице самая широкая, самая благодарная и самая живая улыбка из всех, что я видел.

«Вот оно, прекрасное мгновенье, – приходит мне в голову. – Для Луа и Мари».

– Когда мы обнаружили эту новую гирлянду, Джесси потребовал, чтобы ты тоже посмотрел, как мы ее включим. Вот мы тебя и привезли!

Я с улыбкой киваю. На земле перед домом играют цветные отблески.

В глазах у меня все плывет – от яркого света и от счастья.

«Вот оно, – думаю я. – Сила и слава».

6 ♠. Прекрасное мгновенье

Под ночным небом в разноцветных лучах танцуют дети. И тут я вижу еще кое-что.

Луа и Мари стоят, взявшись за руки.

Они абсолютно, безусловно счастливы – пусть на мгновенье, но счастливы. Их дети танцуют, а старый дом залит сияющим светом.

Луа целует жену.

Нежно, просто касаясь губами ее губ.

Мари отвечает на его поцелуй.

Они прекрасны.

Я не про внешность.

И не про слова.

А про то, какие они на самом деле.

7 ♠. Момент истины

Мари просит меня зайти в дом на чашку кофе. Я пытаюсь отказаться, но она настойчива:

– Ну Эд, ну пойдем.

Как тут не пойти? И вот мы сидим, пьем кофе и разговариваем.

Все идет хорошо, но вдруг беседа останавливается, слова Мари повисают в воздухе между нами, а она только размешивает кофе ложечкой и молчит. А потом говорит:

– Я очень тебе признательна, Эд. – Морщинки собираются в уголках глаз, улыбка становится хитрой. – Большое тебе спасибо.

– Да за что?

Она качает головой – мол, меня ты не проведешь.

– Ну же, Эд. Ты сам прекрасно знаешь. И мы знаем. Это ведь ты все сделал. Джесси – он же секреты хранить совсем не умеет. Хоть рот ему заклеивай! Так что мы знаем, это ты.

Я со вздохом сдаюсь:

– Вы это заслужили.

– Чем? – явно не удовлетворена она ответом. – И почему именно мы?

– Почему именно вы? – Я решаю сказать правду: – Понятия не имею.

И прихлебываю кофе.

– Это длинная история. Которую к тому же не так-то легко рассказать. В общем, я просто стоял перед вашим домом, – и все случилось как-то само собой.

Тут подходит Луа, расталкивает повисшие между нами слова и пихает их в мою сторону. А потом говорит:

– Эд, мы тут уже больше года живем. И никто – ни одна живая душа – не подошел и не спросил, нужна ли нам помощь. Даже слова доброго никто не сказал. – Он пьет кофе. – Но мы ничего другого и не ждали. У всех свои проблемы, кому еще чужие нужны. – Мы встречаемся с ним глазами – всего на мгновение. – И тут – бац! – появляешься ты. Вот что нам непонятно.

И вот я оказываюсь внутри мгновения абсолютной ясности. И говорю:

– Я сам не понимаю, если честно. Мне кажется, лучше принять все таким, какое оно есть, и не искать объяснений.

Мари соглашается. Но хочет кое-что добавить:

– Ну что ж, не искать так не искать. Но все равно мы бы хотели тебя поблагодарить.

– Да, – поддерживает ее Луа.

Мари кивает, он встает и идет к холодильнику. К дверце магнитом прилеплен конверт. На нем написано: «Эд Кеннеди». Луа возвращается и протягивает мне его.

– Мы люди небогатые, – говорит он, – но мы старались. Для тебя.

Конверт ложится мне в ладони.

– Тебе должно понравиться. Ну, просто мне так кажется.

Внутри – нарисованная от руки рождественская открытка. Похоже, в ее изготовлении поучаствовали все дети. На рисунке – елки, увешанные гирляндами. И играющие дети. Понятно, что рисунки – большей частью детское каля-маля, но по мне, они замечательные. Внутри написано поздравление – тоже детской рукой:

Дорогой Эд!

С Рождеством! Надеемся, что у тебя тоже есть гирлянда, такая же красивая, как та, что ты нам подарил.

Вся семья Татупу

Я расплываюсь в улыбке, встаю и иду в гостиную. Дети лежат на ковре и смотрят телевизор.

– Спасибо за открытку! – говорю я.

Они отвечают хором, но голосок Джесси слышен лучше всех:

– Мы старались, Эд!

И они снова утыкаются в экран. Идет кино – о приключениях животных и все такое. Вниз по реке плывет картонная коробка с котом, и его судьба интересует детей гораздо больше, чем беседы со мной.

– Тогда пока!

Но они меня, конечно, не слышат.

Посмотрев еще раз на рисунки, я иду обратно на кухню.

Оказывается, это еще не все.

Луа протягивает мне маленький темный камень с узором в виде креста.

– Мне это подарил друг. На счастье. Возьми, Эд, – говорит он. И протягивает камешек. – Я хочу, чтобы теперь он был у тебя.

Мы, все трое, смотрим на него. Молча.

А потом я – неожиданно для самого себя – говорю:

– Прости, Луа, но я не могу это принять.