Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

В течение 23 и 24 июня немцы произвели перегруппировку своих сил и при поддержке большого количества авиации и танков снова перешли в наступление. Повсюду они имели подавляющее превосходство сил. Например, против нашей 97-й стрелковой дивизии, оборонявшейся в промежутке Рава-Русская и Перемышль, на фронте в 30 км наступал 49-й армейский корпус такого же состава.

Такое же подавляющее превосходство в силах было перед фронтом каждой нашей дивизии. И, несмотря на это, фронт обороны прочно удерживался. 99-я дивизия, оборонявшая Перемышленский укрепленный район, отражала в день по нескольку атак. Только во второй половине дня 24 июня противнику ценой больших потерь удалось вклиниться в оборону 97-й дивизии. На помощь ей была брошена 159-я стрелковая дивизия, не успевшая еще закончить формирование. Однако ее контратака была безуспешной. Противнику удалось вклиниться в направлении на Немиров.

Таким образом, в день моего прибытия 24 июня 6-я армия уже находилась в тяжелом положении. На правом фланге ее обходила танковая армия Клейста, в центре, в направлении на Немиров, глубоко вклинился 49-й немецкий корпус.

И в это время штаб армии получил приказ наркома обороны, чтобы 5-й и 6-й армиям совместными действиями окружить и уничтожить противостоящего врага и к исходу 24 июня овладеть городом Люблин на территории Польши. Это означало: пятнадцатью слабыми дивизиями в штатах мирного времени остановить сорок три пехотных, пять танковых и четыре моторизованных немецких дивизии и продвинуться в Польшу на глубину до 150 км. И все это по приказу надо было сделать за два дня.

Это было бы смешно, если бы не было так трагично! У нас не хватало сил для обороны, а нам приказывали наступать и громить врага в десять раз сильнейшего. Этот приказ свидетельствовал только о том, что нарком обороны и начальник Генштаба не имели никакого представления о действительном положении дел на фронте.

Командующий фронтом Кирпонос немного подправил нелепую директиву, приказав разгромить вклинившегося в оборону противника и восстановить положение. С этой целью и подготовлялся фронтом контрудар мехкорпусов по району Броды — Ровно — Дубно — Луцк — Радехов. Командующий 6-й армией с этой же целью в направлении на Немиров вводил 4-й мехкорпус. Однако атака 4-го мехкорпуса не удалась. Он завяз в болоте и целый день 23 июня вытаскивал из болота свои танки. Противник 24 июня овладел Немировым.

Такова была обстановка на фронте 6-й армии в день моего приезда.

Ознакомившись с обстановкой, я поспешил с докладом к командующему армией генералу Музыченко. Это была моя первая встреча с командующим. Он внимательно выслушал мой доклад, мои соображения о группировках противника и о его замыслах. По моему убеждению, немцы стремились окружить всю 6-ю армию и уничтожить ее в первые же дни войны.

В этих условиях, докладывал я, единственным выходом из создавшегося положения являлись активные боевые действия и высокая маневренность армии. Я предлагал перейти к подвижной обороне и наносить короткие непрерывные контрудары по охватывающим нас «клещам» противника и последовательно под прикрытием арьергардов выводить соединения на очередной рубеж. Для этого нужно создавать сильные резервы и особо беречь мехкорпус. Передал я также Музыченко приказ командующего фронтом о задержке противника с целью выигрыша времени для организации контрудара по армии Клейста.

Генерал Музыченко согласился с моей оценкой положения и с предложенным методом ведения боевых действий.

Благодаря активной подвижной обороне 6-я армия ускользала из-под охватывающих ударов противника или же удачно прорывала намечавшиеся окружения. Но арьергардные части мы теряли безвозвратно, так как они не могли отрываться от противника. Многие из стоявших насмерть ранеными попадали в плен.

Боевые действия армии, и особенно работа штаба и тыловых учреждений, чрезвычайно осложнялись действиями парашютно-диверсионных групп противника и бандами украинских националистов. Нередко ночью, а иногда и днем вблизи штаба раздавались автоматные очереди. Приходилось прерывать работу и организовывать контратаки на парашютистов.

Однажды после обеда мы вышли из столовой и направились к штабу армии. Неожиданно из окна небольшого домика диверсанты открыли по нам автоматный огонь. Несколько офицеров были ранены. Мы оцепили хатенку и вытащили оттуда двух человек в гражданской одежде. Они уверяли нас, что они сапожники. Но в этой сапожной мастерской мы обнаружили стреляные гильзы, а их руки были в оружейном масле. Я приказал доставить их в особый отдел контрразведки, но озлобленные офицеры по пути их расстреляли.

Диверсанты из буржуазно-националистических элементов Западной Украины часто обстреливали нас из-за угла. Стреляли с чердаков, из подвалов, окон и колоколен костелов.