Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

В штабе армии к моему приезду еще не было начальника штаба. За несколько дней до начала войны начальника штаба арестовали как «врага народа». Офицеры штаба утверждали, что арестовали его за то, что он осмелился докладывать Сталину и наркому обороны о неизбежности войны с Германией и требовал приведения армии в боевую готовность.

Обязанности начальника штаба армии выполнял по совместительству начальник оперативного отдела полковник Вялко. Это был культурный, образованный офицер, с высоким оперативно-тактическим кругозором, выдержанный и тактичный. Он никогда ни на кого не повышал голоса, не проявлял никакой нервозности. Всегда спокойно отдавал необходимые распоряжения. Я с ним «сработался» с первой встречи. Обстановку на фронте мы сами оценивали всегда одинаково и рекомендации командующему давали одинаковые. Штаб работал сплоченно, дружно. В составе оперативного отдела, помню, работали: зам. начальника оперативного отдела полковник Андрюшенко, только что прибывший в штаб после окончания Академии Генштаба; пом. нач. отдела подполковник Скумский, мой однокашник по военному училищу (школе «Червоных старшин»); подполковник Шушкин (шифровальщик) и другие. При отходе на рубеж старой границы полковник Вялко был убит. Налетел немецкий стервятник — «мессер» — и прошил его машину очередью из пулемета. Пуля угодила прямо в голову. Недели через две на место Вялко прибыл полковник Миандров. О зловещей роли этого человека в моей жизни подробно скажу ниже, в следующей главе. А сейчас лишь коротко: это тот Миандров, который работал в штабе изменника генерала Власова и который был осужден Военным трибуналом в Москве вместе со своим шефом, Власовым, и начальником штаба Власова — генералом Трухиным.

Противник, перегруппировав свои силы, с утра 25 июня возобновил наступление. Ему удалось потеснить 159-ю стрелковую дивизию. Разрыв между 41-й и 159-й дивизиями увеличился до 45 км. Создалось очень опасное положение для всей армии, и особенно для Рава-Русского укрепрайона, попавшего в окружение. Однако гарнизоны укрепрайона продолжали героически обороняться. Они бились до конца июня. Когда боеприпасы кончились, гарнизоны взорвали ДОТы и себя вместе с атакующими немцами.

Героическая защита Рава-Русского укрепрайона еще ждет своего исследователя.

Необходимо указать еще на одну особенность начального периода войны. Сплошного фронта в первые дни войны нигде не было. Зачастую противник находился в нашем тылу, а наши отдельные части и соединения действовали в тылу противника. Поэтому часто было трудно разобраться в истинном положении дел на фронте. Из-за этого мы, офицеры штаба, нередко попадали в тяжелое положение. Так было однажды и со мной.

В штабе армии не было сведений о положении на фронте западнее Львова. Командующий приказал мне выехать на танке в район Янов и выяснить истинное положение. На танке «БТ-7» я выехал из Львова на запад. Ехал с открытым люком. Не проехал и пяти километров, как увидел трагическую картину. Все шоссе было усеяно трупами людей и лошадей, загромождено разбитыми и сожженными машинами. Вдоль шоссе — перевернутые кухни, ящики с консервами, мешки муки, крупы и пр. Свежие воронки авиабомб, тлеющие обломки, горечь стелющегося дыма. Все свидетельствовало о том, что разгром нашей колонны был учинен авиацией недавно.

Однако никаких войск я не встречал. Неожиданно справа увидел танк. Он мчался наперерез моего курса. На всякий случай мы развернули башню к бою и взяли танк на прицел. Присмотревшись, я увидел, что это наш танк «БТ-7». Но он мчится на нас с нацеленным орудием. Кто же в танке — враг или друг? Дело в том, что немцы применяли против нас захваченные наши же танки. Боясь, что нас свои же примут за немцев и расстреляют, я высунулся из люка и погрозил мчавшемуся танку кулаком. Это сразу подействовало. Танк затормозил и остановился. Из люка танка высунулся старшина-пограничник.

— Вы что, старшина, хотели меня вместо немца подбить? — спрашиваю его.

— Так точно, товарищ подполковник, — не смущаясь, отвечает старшина. — Если бы вы не погрозили кулаком, я бы того… ударил. Здесь кругом немцы, мы еле прорвались. Они используют наши танки…

— А откуда вы едете?

— Из Рава-Русской. Еле прорвался. Рава-Русская занята немцами. Укрепрайон окружен. Некоторые ДОТы взрывают себя вместе с немцами.

Расспросил о подробностях. Сомнений не было. Когда немцы окружали ДОТы и предлагали сдаться, наши гарнизоны из-за недостатка боеприпасов взрывали себя и немцев. Это сообщение старшины-пограничника меня глубоко потрясло.

Приказав старшине пристроиться мне в кильватер, я тронулся дальше к Янову. Местность холмистая, покрытая мелким кустарником. Из открытого люка просматриваю местность. Вдруг раздается трескучий разрыв снаряда под днищем танка, а над головой просвистели пули. Приказал водителю развернуться обратно. Выполняя приказ, водитель от волнения пережал газ, и мотор захлебнулся. И мы встали. Правее шоссе, на высотке в двухстах метрах, я увидел немецкую противотанковую пушку, а левее из кустарников появилась цепь немцев.