Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

Вскоре обстрел прекратился, пожар затушили. Вылез я из щели и пошел посмотреть, откуда немцы обстреливали наш штаб. Залез на чердак полуразрушенного дома без крыши и осмотрел кругом местность в бинокль, и — о ужас! Прямо у нас под носом, в трехстах метрах, на бугре развевается красный фашистский флаг со свастикой. Побежал я к штабу и наткнулся на трактор со 152-мм пушкой. Рядом с пушкой — старшина-артиллерист.

— Стой, старшина. Куда тянешь пушку?

— Как куда, товарищ подполковник? Я тяну ее с самой границы. Это все, что осталось от нашего артполка.

— А разве ты не знаешь приказ — взрывать все орудия?

— Слыхал о таком… но это же вредительство. Новую пушку взрывать?!

— Да понимаю тебя, но пушку все же придется взорвать.

— Не могу я этого сделать. Пушка моя, я за нее в ответе, товарищ подполковник.

Понимаю чувства старшины. Не могу действовать просто приказом. Дружеским тоном говорю:

— Слушай, друже, и пойми. Мы в окружении. Неизвестно, что будет с нами. Возможно, все мы здесь погибнем. Зачем же пушку врагу оставлять? Понимаю, жалко взрывать, но придется, старшина. Пойми меня правильно.

В глазах старшины тоска и боль.

— Товарищ подполковник, понимаю… а вот на всякий случай держу один снаряд. Куда бы его?

— Вот это хорошо! Сейчас я тебе покажу хорошую цель. Пошли свой подарок Гитлеру.

Вывел его на бугорок и показал фашистский флаг:

— Видишь красный флаг?

— Вижу… но это же красный флаг.

— Да, но видишь на нем черную свастику? Вот и ударь по этому черному пауку.

Повеселел старшина. Вдвоем с ефрейтором он развернул пушку, долго прицеливался, даже через ствол старшина заглядывал. Потом крикнул мне:

— Готово!

Я махнул рукой. Грохнул выстрел. Бугор вместе с разорванными трупами и фашистским флагом фонтаном взлетел вверх.

— Молодец, старшина! Ну, а теперь вынимай замок и бросай в колодец… и приходи в штаб армии…

В штабе я доложил начальнику штаба комбригу Иванову, что немцы уже вблизи нас. Он приказал всем быть готовыми к контратаке. А я вновь присел к печке просматривать и жечь документы.

Попалась мне в руки подшивка разведсводок. В это время в хату заходит начальник ВВС 6-й армии полковник Лозовой-Шевченко и спрашивает:

— Есть у тебя что-нибудь для передачи в Ставку? С наступлением темноты по приказу командующего улетаю.

— Вот это новость! — удивился я. — У тебя есть на чем лететь?

— Есть, спрятал в кустах один «У-2». Если немцы не успеют захватить, улечу.

— Желаю успеха. И вот возьми две последние сводки, оперативную и разведывательную. В случае неудачи сожги их.

Попрощались мы с ним по-братски, будто перед смертью. Но судьбе было угодно подарить ему жизнь. Он удачно перелетел фронт, но весь его «кукурузник» был изрешечен пулями. Наши самые последние, оперативная и разведывательная, сводки были доставлены в Ставку.

После войны мне пришлось увидеться с ним в Академии им. Фрунзе в 1946 году, где он работал преподавателем, а я учился там второй раз, изучал опыт войны. Мы дружески обнялись и вспомнили минувшие дела. От него я узнал, что последнюю оперативную разведывательную сводку он доставил в штаб Юго-Западного направления маршалу С. М. Буденному.

Возвращаюсь к своему повествованию. В ворохе документов я обнаружил несколько справочников Разведуправления Генштаба. Раскрыл я один и прочитал: «Военно-географическое описание Афганистана». Были такие же справочники по Ирану, Восточной Анатолии, Дальневосточному театру военных действий. Догадался, почему они ко мне попали: мои товарищи по Разведуправлению прислали посмотреть выполненные ими работы. Все они были задуманы и начаты мной еще зимой 1940 года. Работали над ними товарищи Савченко, Тагиев, Лукманов, Воронцов и другие. Просматривал я эти документы уже под минометным огнем. Очень не хотелось расставаться с ними, но пришлось и их бросить в огонь.

За этим занятием застала меня боевая тревога. Немцы подошли уже близко к штабу и открыли автоматный огонь. Человек 25 офицеров штаба и 60 разведчиков бросились в контратаку в штыки. Немцев было не меньше батальона — свыше трехсот человек. Но, видимо, наш вид, наше «Ура!» и штыки были так грозны, что немцы, не принимая боя, разбежались в разные стороны. Около сотни их трупов остались лежать на месте схватки.

Значительные потери были и у нас. От разведроты штаба мало что осталось. Из Оперативного отдела погиб полковник Андриевский, майор Скульский и шифровальщик подполковник Шишкин. Кто-то видел «убитым» и меня. О моей смерти сообщили в Разведуправление Генштаба. Моя семья получила «похоронную» и пенсию.

После контратаки увидел я в штабе Евгения Долматовского. Он был ранен. Попрощались мы с ним с чувством обреченности, не думали, что выживем. Я был глубоко уверен в том, что он погиб в Подвысоком. Но вот случилось невероятное — мы с ним встретились в 1946 году в Москве, у меня на квартире. Он сам меня и разыскал. Об этом он пишет в своей документальной легенде «Зеленая брама».