Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений

Линолеум выстоял под напором трупной жидкости – просочиться сквозь покрытие она не успела. Ковер, словно губка, впитал ее в себя, а бумага, коей в квартире было огромное количество, смогла поглотить не только запах, но и влагу. Таким образом, она высушила и ковер, и труп. Работники похоронного бюро выносили из квартиры буквально мумию. Так что отдраивать квартиру нам было не нужно, основной задачей на тот момент стала утилизация трехсот тонн книг. А еще – мух. Потому что мух в этой квартире было гораздо больше, чем книг…

Каллифориды, или падальные мухи, чуют запах смерти уже через несколько секунд после ее наступления. Из всех насекомых они первыми слетаются на труп, чтобы отложить в нем яйца. Для кладки они выбирают влажные участки тела: глаза, нос, область гениталий… Сделав свое дело, они вскоре погибают. Их яйца превращаются в личинок, которые самостоятельно покидают место кладки, расползаясь в разные стороны подальше от влажных участков. Окуклившись, личинки превращаются в мух, находят на трупе очередной влажный участок и снова откладывают яйца. Так завершается жизненный цикл падальной мухи. Если изначально на тело слетается десять мух, то они откладывают тысячу яиц. Те становятся тысячью мух и откладывают десять тысяч яиц, которые затем превращаются в сотню тысяч – и так далее, пока в теле больше не останется влажных мест, в которых можно отложить яйца. Скорость распространения личинок в теле зависит от окружающей температуры и влажности. Цикл «муха – яйцо – личинка – муха» может длиться от нескольких часов до суток. И хотя в нашем случае тело погибшего, очевидно, высохло довольно быстро, здесь так или иначе успело завершиться несколько циклов. Пол был устлан плотным ковром из мертвых мух, хрустевшим под ногами подобно свежевыпавшему снегу. Для начала нужно привести в порядок пол, решил я. Даниель был такого же мнения, так что мы опустились на колени и начали планомерно собирать мух, рассыпанных по всему полу как конфетти, в пластиковые пакеты.

Для января в квартире, располагавшейся на самом верху дома, было относительно тепло, особенно в защитном костюме. Добавить к этому сухой воздух… Я чувствовал, как под моей одеждой скапливался пот, и даже не знал, что казалось мне более отвратительным – то, что было снаружи костюма или внутри.

Помимо книг и мебельной стенки в квартире стоял массивный письменный стол, который сильно выделялся на фоне остальной мебели. Этому антикварному столу место было скорее в музее или в кабинете какого-нибудь важного дипломата. Его украшала искусная инкрустация, а сам он напоминал столы с потайными ящиками – стоит нажать особую кнопку, и тут же откроется секретное отделение, скрывающее от посторонних глаз сенсационные документы или кучу золотых монет. Занимаясь в квартире очисткой совершенно обыденных предметов, я открыл для себя целую человеческую жизнь. Мне пришлось соприкоснуться с личными вещами покойного, а значит, и с его жизнью.

В этом доме я впервые осознал, насколько близко я на самом деле узнавал людей, чьи жилища убирал после их смерти. Всюду то и дело всплывали маленькие кусочки мозаики, из которых складывалась объемная картина жизни. Например, мне попались фотографии, сделанные во время рабочих совещаний, где хозяин квартиры выступал перед сотрудниками, стоя за трибуной. Значит, во времена ГДР он занимал руководящую должность. Другие снимки изображали его на фоне роскошных автомобилей. Мебель в квартире когда-то тоже была очень дорогой. Но время неумолимо превратило все, за исключением письменного стола, в обычный крупногабаритный мусор. Судя по всему, оно же лишило этого человека всех его богатств. Вместо золотых монет в ящиках стола лежали только неоплаченные счета. Как так получилось – остается только гадать. Конечно, определенные признаки указывали на то, что я попал в квартиру так называемой «жертвы Перемен[3]». Иными словами, человека, который после падения коммунистического строя, когда большинство крупных предприятий оказались закрыты, внезапно лишился своего места и, несмотря на образование и высокую квалификацию, больше не смог найти работу. Для восточных районов Германии эта история слишком типична. Все это напоминает детскую игрушку – сортер, – в которой определенные фигурки вставляются в соответствующие отверстия. На востоке Германии после краха коммунизма многие люди обнаружили себя в совершенно новом обществе, где для них подходящего отверстия уже не было. Для одних должностей они были слишком умны, для других – слишком стары. Их личность не вписывалась в новые реалии, поэтому им не оставалось ничего другого, чем просто сдаться. Видимо, что-то подобное произошло и здесь, хотя, конечно, для социального падения могла быть и какая-то иная причина. В любом случае, всего за пару десятилетий этот человек оказался буквально на задворках общества. Из успешного, образованного человека он превратился в аутсайдера, умершего в полном одиночестве. Печальная история. И, к сожалению, не последняя на моем пути.