Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений

На десятый день после предполагаемой даты родов чудесное событие наконец свершилось, и Пауль появился на свет. Конечно, как отец я могу показаться предвзятым, ведь речь идет о моем собственном ребенке, но тем не менее я объективно и абсолютно беспристрастно заявляю, что Пауль – это самый совершенный и красивый ребенок на свете.

Лиза и Пауль, как и планировалось, переехали ко мне. Я переоборудовал верхний этаж под полноценную квартиру. Бабушка, а теперь уже прабабушка, жила внизу, а мы – наверху. Ее деменция достигла довольно тяжелой стадии, но Пауля она всегда узнавала и, завидев его, неустанно повторяла: «Имя выбрала я!»

Графиня по-прежнему продолжала носить украшения, как и подобает настоящей благородной даме. Среди многих побрякушек у нее был золотой перстень, который очень нравился Паулю. Если раньше кольцо плотно сидело на ее пальце, то теперь оно болталось на нем совершенно свободно. Пауль любил играть с перстнем – он сидел у нее на коленях и крутил его туда-сюда. Эта картина – сидящие вместе правнук и прабабушка – наполняла мое сердце счастьем. Оба они были детьми, о которых мне нужно было заботиться. Первый ребенок, моя бабушка, не желала спать по ночам. Я возвращал ее в постель до тридцати раз за ночь. Иногда я даже не ложился, а оставался сидеть на лестнице и дремать, ибо знал, что она в любой момент снова выплывет из-за угла. Второй ребенок, Пауль, был стопроцентным жаворонком и начинал голосить с самого раннего утра. Лиза, конечно, многое взяла на себя, и все же с такой двойной нагрузкой времени даже на четырехчасовой сон у меня не оставалось. Но ведь семья – это улица с двухсторонним движением.

Глава 19

Промежуток времени, который проходит с момента обнаружения трупа и до обращения ко мне, может быть очень разным. Если оформление наследства затягивается и дело, продираясь сквозь заросли бюрократии, продвигается медленно, квартира может пустовать и больше года. А это зачастую означает, что к моему приезду в квартире уже нет ни воды, ни электричества. Приходится брать с собой фонарик. Даже летом в квартирах без искусственного освещения, несмотря на наличие окон, темно становится довольно рано, и, самое позднее, к восьми часам в некоторых комнатах может уже наступить полнейший мрак. Во многих новостройках санузел, к примеру, находится между двумя комнатами и оттого не имеет окон. Так что, бродя с фонариком по пустынным квартирам, полным человеческих останков, я иногда ощущаю себя словно в фильме ужасов.

Однажды, вычищая вместе с Даниелем и Торстеном уже обесточенный дом, я испытал самый сильный испуг в своей жизни. Сам дом был совсем не страшным. Ни человеческих останков, ни крови. Мы начали убираться с самого утра, но закончить до темноты нам не удалось. Пока Торстен и Даниель вдвоем выносили из спальни последний шкаф, я вдруг услышал странный шум на чердаке. Что это? Я взял фонарик и стал медленно подниматься по скрипучим деревянным ступеням. На чердаке царила кромешная тьма, воздух был прохладным и пыльным. Поднявшись, я сразу ощутил, что за мной кто-то наблюдает. Утром мы уже осматривали чердак, но уборку в нем еще не начинали. На чердаке было полно разных вещей – свет моего фонаря время от времени выхватывал из темноты фрагменты старых картинных рам, пыльные склянки, дверцы старинных шкафов и крышки сундуков. Какая-то безумная сокровищница, полная антиквариата. В дальней половине чердака проходила стена, которая отделяла небольшое жилое пространство. Как мы успели заметить еще днем, комната была совершенно пуста, если не считать металлической печи. Я медленно подошел к двери комнаты и открыл ее. Внутри… ничего не было. Я перешагнул порог и посветил фонариком на пол, но единственное, что я увидел, был старый, пыльный ковер. Ничего, что могло бы издавать звуки.

И все же я был уверен, что кто-то или что-то наблюдает за мной! Я подсветил себе путь и, шаря ногами в темноте, начал потихоньку пробираться по комнате, пока не наткнулся на металлическую печь. С жутким грохотом с нее слетел на пол старый противень. Внезапно над моей головой раздались какие-то крики и хлопки. Голуби! Оказывается, чуть ли не целая сотня птиц сидела на балках скатной крыши, и теперь вся эта орава, хлопая крыльями, устремилась ко мне. Я впал в панику и, заорав, выскочил из комнаты. Шум, издаваемый голубями, не прекращался. Я опрометью понесся сквозь темноту к лестнице и сбежал с чердака вниз. Видимо, голуби залетели на чердак через открытое слуховое окно и решили обосноваться в комнате. Я был так сильно напуган, что, когда Торстен и Даниель вернулись, лицо мое все еще было перекошено страхом. Я просто указал наверх и произнес: «Голуби!» В тот день мы решили закончить работу, а чердак убрать уже завтра.

Однако, помимо тех ситуаций, когда квартиры на протяжении долгого времени пустуют, прежде чем меня приглашают убраться, бывает, что меня вызывают практически сразу после смерти человека. И иногда даже раньше, чем мне хотелось бы…