Я проснусь

Прилипнув к стеклу, несколько секунд провожаю глазами одинокую фигуру на крыше. Анишшасс срывается с места, бежит и садится в первый автолет.

Они поднимаются следом, но быстро теряются из виду. Наша машина, нарушая правила, взмывает сильно выше крыш, прячась в низких облаках.

– Порядок! – подает голос кшатри спереди. – Летим в Космодром, нас прикроют.

Я кручу головой, пытаясь через облачность разглядеть хоть что-то.

Через пару минут за нами зарождается и быстро гаснет яркая вспышка, своим появлением ввергая в ужас. Ее было видно и сквозь плотные серые облака. Нас внизу точно засекли. От ударной волны немного погодя вздрагивает автолет. Рядом испуганно пищит Ханна, роняет корпус вперед на колени. По знаку Харшшада и я склоняюсь, следуя ее примеру.

– Это не машина Шасса? – кричу я. – Это Шасс?! Ну! Ответь!

– Не они. Сиди смирно, Рай! – отрывисто приказывает Харшшад.

Кшатри за рулем издает ругательства на шайраском языке и поясняет:

– Машина не слушается. Мы садимся.

– Что он говорит? – кричит Ханна рядом.

– Автолет больше не под нашим управлением. Не ори. Выполнять точно мои приказы, что бы ни происходило, – строго командует Харшшад.

Подчиняясь чужим приказам, наш транспорт садится на очередное здание с высоченным шпилем.

Автолет окружает группа людей в черном обмундировании и шлемах, с энергощитами и оружием в руках.

Вот ты и доигралась, Рай. Мучительно страшно. И больно, что я больше не увижу родных. И мужа.

Так недолго длилось мое счастье.

Передняя дверь открывается на секунду. Кшатри пытается расширить щель, но ему стреляют по рукам, он шипит. Попали твари. Дверь захлопывается. Внутрь нашего транспорта успели забросить неизвестное мне устройство, испускающее дым, от которого слезятся глаза и душит кашель.

Кшатри, сотрясая машину, безуспешно пытаются выставить окна или открыть дверь, изолировать устройство тем, что доступно. Но дым продолжает просачиваться, отравляя.

Люди на крыше, и контроль над машиной указывают на то, что готовились заранее. Меня не смогли защитить, даже так тщательно оберегая.

Сначала отрубается Ханна. Телохранители не оставляют попыток выбраться, но вижу, как они слабеют, давясь кашлем.

Несколько долгих сжимающих горло секунд, потом отключаюсь я.

Последнее, что помню – отчаянный взгляд Харшшада перед моим лицом.

Глава 38. Плен

Прихожу в чувство, делая спазматический громкий вдох. Тот дым, парализующий тело и сознание, по-прежнему ощущается в легких. Очень сушит губы и рот.

Я лежу в медицинской капсуле в неизвестном мне месте.

С полным отсутствием знания, который сейчас день. И нет никакого понятия о том, кто нас похитил. Думаю, скоро это станет известно. А главное, я не знаю зачем? Я ничего не решаю и не могу повлиять на события, и уж вряд ли уж представляю большую ценность.

Слышу знакомый, едва заметный гул гипердрайва, а это значит, я на корабле. У меня такая апатия, что и знать не хочу, куда мы летим. Несомненно, мое состояние вызвано тем, что меня накачали не пойми какими препаратами. В вене торчит катетер.

Снова засыпаю. Не успев разобраться… да ничего не успев.

Рывками, в минуты осмысленного включения, замечаю рядом капсулу с Ханной. Она тоже погружена в сон.

Кшатри же просто сидят на полу, безвольно свесив тяжелые головы. Позади мужчин металлическая решетка. Руки полосками темного металла скованы спереди. На ногах браслеты, связанные перемычкой, от них к решеткам по полу стелется цепь. Такие оковы используют для преступников.

За удобствами и здоровьем кшатри никто не следит. Знают, что они крепкие, или сохранять им жизнь не планируют?

О том, что Ханна не мальчик, нашим похитителям уже известно, так как нас переодели. Значит, на нее тоже есть планы, иначе ее не было бы рядом со мной.

В капсулах мы лежим в странной жесткой форме: рубашке и прямых штанах, напоминающих больничные одежды в социальных клиниках или, может, робы для преступников. Да, похоже. Вспоминаю, что видела подобные на складах в штольнях на Преисподней.

Короткие минуты бодрствования здесь заканчиваются одинаково. Писк прибора, и мне в вену впрыскивается новая порция лекарства. Каждый раз эта манипуляция отзывается моментальной горечью во рту.

Как же я хочу пить!

***

Открыв глаза, обнаруживаю над собой белый потолок. Осматриваюсь, здесь все белое. Стерильная комната. Я лежу на матрасе, просто брошенном на пол. В углу унитаз и раковина. И камера слежения под потолком. Больше ничего нет.

Сушит рот. Сколько в меня влили разной дряни? Место где стоял катетер залеплено прозрачным пластырем, использующимся именно после их извлечения. По ранке я понимаю, что катетер достали недавно. А также, что на расходниках тут не экономят: пластырь не из дешевых, производства «Занкок-Мед».

Из украшений на мне только браслет веточками, что надел мне Шанриасс на Джи-3457. Его не смогли снять, ключ у мужа, а металл очень прочный, быстро от него не избавиться. Моих гвоздиков с турмалинами нет, как и кулона, который муж мне подарил на Аруне. Я его никогда не снимала.