Я проснусь

Капли пота на лбу и трясущиеся губы выдают ее потрясение.

Меня все больше накрывает пониманием, что из этой ловушки нет выхода.

– Ты не знаешь, с кем связалась? Значит, и тебя водила за нос эта шлюха шайрасов? – тычет пальцем генерал в мою сторону.

Думает, заденет меня? Этим точно нет. Я боюсь до животного ужаса того, что меня ждет. Но я не шлюха.

– Продолжим! Я буду краток. Не подпишешь бумаги и будешь сопротивляться – твоя мать и биологический отец закончат так же! Мне будет сложнее до них добраться, но только до того момента, как они узна́ют, что ты у меня. Оглянуться не успею, как Сул будет умолять о посадке на базу. И я, конечно же, им разрешу здесь сесть и поговорить со мной, – великодушно раскидывает руки в стороны генерал.

– Биологический отец? Что вы несете? – Ханна в своем состоянии и не пытается соблюдать приличия.

– Придержи язык, мелочь! Зольцберг, я вижу, не справился с твоим воспитанием! – рявкает генерал. – Твой настоящий отец – Ли Сул. А про шайрасов тебе эта белобрысая выскочка расскажет. Будете сидеть в одной камере. Выбраться вам это никак не поможет, но я сэкономлю время на пересказы, и мне не нужен ваш вой и истерики.

– А теперь ты! – голос генерала выводит меня из ступора.

Вздрогнув, смотрю в ненавистное лицо. В поглощающем меня ужасе сердце громко стучит в висках. И снова струйка холодного пота бежит по спине. Что Занкок придумал для меня? Сомневаюсь, что пощадит. Если Ханна ему нужна, то я… Но то, в каком качестве ему необходима наследница Зольцберга, и смерть будет лучше.

Как он сказал? Шлюха шайрасов? Да в коротышке-генерале и доли благородства нет, сколько его в моем муже!

– Что за браслет на тебе? Сигналов мы не фиксируем, но это не значит, что их нет. Я все равно узна́ю, рекомендую ответить честно.

– Муж подарил. Он упоминал, что в браслет встроен маяк. Снять я его не могу. У меня нет ключа, – очень неохотно отвечаю, но деваться мне некуда.

– Какие планы у шайрасов? – продолжает допрос Занкок.

– Мне неизвестно. Только в общих чертах. Главное – Договор о сотрудничестве между расами.

Тот недовольно хмурится. И похоже, не очень-то мне и верит.

– Мне придется удостовериться, что твои слова правдивы и допросить под инъекцией правды. И мы попытаемся снять браслет. Я позову техников.

Ханну хватают со стула и уводят, как безвольную куклу. Я же остаюсь здесь. Не избежать мне новых препаратов и допроса.

Когда мне в шею вонзается игла, я теряю связь с реальностью.

***

Прихожу в себя в белой комнате. Комната предыдущая или просто такая же. Мне снова дурно. Я опять лежу на матрасе.

Рядом появился второй. На нем Ханна.

Вспоминаю про браслет.

На месте. И даже царапин на нем нет. Хорошо это или плохо для меня?

Знает ли Шанриасс, где я? Успел ли обнаружить?

Помню наши корабельные браслеты на Топях, тогда нас не могли по ним отследить. Но Топи дикая планета. Там нет ничего для отслеживания сигналов, кроме самих кораблей. Возможно, сейчас все иначе? Если это тюрьма в системе Глизе, тут полно́ спутников и передатчиков. И мой маяк принципиально другой. Даже если его смогут снять, я здесь уже нахожусь прилично по времени. След моего пребывания должны суметь зафиксировать.

Скукоживаюсь на своей лежанке. Меня вновь оглушает отчаяние и мысль, что я не выберусь.

– Доктор Морайя, – обращается ко мне Ханна.

– Называй меня Рай, Ханна.

Поднимаюсь и сажусь:

– Если ты готова слушать, теперь я могу многое тебе поведать. В настоящее время уже точно можно без секретов.

И на ее ответный кивок начинаю свое длинное повествование. С того момента, как улетела на Фрэнсис Дрейке. С небольшими пояснениями из прошлого. Рассказываю про шайрасов и как Шанриасс спас меня. И почему мы вернулись в Земную Коалицию. И про Зейрашша. Объясняя, почему он так неадекватно себя вел.

Ханна сла́бо улыбается. В других обстоятельствах может быть она восприняла бы иначе, вывалившеюся на нее информацию. Но наши перспективы довольно туманны и безрадостны.

– Я понимаю, почему вы все скрывали. Я же, по сути, чужой человек для вас, – печально отзывается она.

– Уже нет, – сжимаю крепко ее ладонь. – Ты не одна. И твой настоящий отец, думаю, сделает все возможное, чтобы достать тебя отсюда.

Ханна порывисто обнимает меня. Я тоже заключаю ее в объятия. Что могут сделать две женщины с таким противником? Ничего. Только ждать и надеяться, немного ища утешения друг в друге.

Моя надежда терпит серьезное поражение, когда в дверь вваливается наш тюремщик:

– Горслей, на выход.

***

Не готова я видеть снова мерзкую рожу генерала. Да кто меня спрашивал?

Он предельно недоволен.

И это так плохо для меня. Чую своей задницей. Очень плохо.

– Горслей. У меня для вас есть две новости. Одна из них хорошая – вы мне не лгали. И поэтому я для вас несколько облегчу то, что вас ждет. Отсюда мы переходим ко второй новости. Так как браслет снять не вышло, срезав его или разомкнув, у нас остался только один способ.

Проклятье! Неужели это то, о чем я думаю? У меня буквально кровь стынет в жилах. Внутри леденеет кровь, когда мое предположение, ужаснейшее… оправдывается.