Я просто хочу любить

Тяжело вздохнув, Виктория вытерла ладонью заплаканные глаза и сбросила скорость. Затаив дыхание, она внимательно всматривалась в дорогу. Скоро должен был появиться указатель на небольшое село Орехово. За ним была эта злосчастная дорога. Прищурившись, женщина до боли прикусила губу и сжалась. Проехав несколько метров, действительно показался маленький придорожный знак – «село Орехово». Чуть дальше, с правой стороны, Виктория увидела большое скопление машин. Впереди стояли старенький автомобиль ГАИ, серебристый джип Коваля и скорая помощь. Чуть дальше, развернувшись поперек дороги, виднелись белая грузовая «газель» и перевернутый, помятый джип Сторожева. Сердце женщины пропустило удар и учащенно забилось. Застилая сознание, кровь ударила ей в лицо. Глухие удары пульса забились в ее висках и с жаром разлились по всему телу.

Нажав на тормоз, Виктория, не закрывая дверь, выбежала из машины. Безумными, бегающими глазами женщина искала Александра. Но его нигде не было видно. Заметив вдалеке Коваля, разговаривающего с милиционерами, Вика словно в молитве вытянула вперед сложенные ладони и громко, изо всех сил закричала:

– Где Саша?

Оставив стражей порядка, Андрей бросился ей навстречу.

– Викочка, миленькая, пожалуйста, успокойся, возьми себя в руки! Сейчас возле него работают медики. Подожди здесь! – попросил он и крепко схватил ее за руку.

Не обращая внимания на его слова, Виктория вырвалась и побежала к перевернутой машине. Невдалеке, лежа на весенней, нежной траве, распростерлось окровавленное тело ее мужа. Взволнованно склонившись над ним, рядом на земле сидел крепкий мужчина-врач и пожилая сухонькая медсестра. Изо всех сил нажимая Сторожеву на грудь, врач делал ему искусственное дыхание и массаж сердца.

– Тридцать! Раз! – громко считал мужчина. Затем быстро, не поднимая головы, скомандовал: – Кубик адреналина внутривенно, магнезию!

В этот момент, слегка шевельнув рукой, Сторожев медленно открыл залитые кровью глаза.

Задрожав, Виктория подбежала к нему и, сдерживая тяжелое, клокочущее дыхание, опустилась рядом на землю.

– Сашенька! – прильнув к мужу, воскликнула она и ласково обняла ладонями его голову.

– Женщина! – разозлившись, крикнул врач и выпрямился. – Пожалуйста, отойдите! Его ни в коем случае нельзя передвигать. Сюда едет реанимобиль!

– Я не буду, – не глядя на врача, тихо, безвольно ответила Виктория и погладила Сторожева по лицу. Улыбнувшись сквозь слезы, нежно поцеловала его в губы и ласково произнесла: – Сашенька, хороший мой, держись! Тебе сейчас обязательно помогут! Слышишь, уже едет реанимобиль…

Посмотрев на нее, Сторожев слегка приоткрыл рот и захрипел.

– Викочка, прости меня, пожалуйста, за все, – едва шевеля губами, чуть слышно произнес он. – Ты была единственной любовью моей жизни! Кажется, мне конец… Ты только, пожалуйста, держись, ты сильная.

– Сторож, – подложив руку ему под голову, сердито крикнула Виктория, – не говори этого! Ты же обещал, что всегда будешь со мной! Я без тебя не смогу, я не выживу! Не умирай! Пожалуйста, Сашка, держись!

– Девочка моя, – медленно, с трудом выговаривая слова, сказал он, – даже с небес я буду тебе помогать, не переживай. Я лю…

Слова застыли на его разбитых, окровавленных губах. Судорожно задрожав, Александр перестал дышать. Его тело обмякло. Глаза стали невидящими, пустыми. Стеклянный взгляд устремился вдаль.

– Нет! – разрывая тишину, закричала Виктория.

Голос ее задрожал над полями и растворился в воздухе. Испуганные птицы слетели с верхушек деревьев и закружили под облаками.

– Нет! – упав на бездыханное тело, тихо повторила женщина и зарыдала.

Несколько следующих дней для Виктории прошли словно в тумане. Проводить Александра в последний путь, казалось, вышел весь Синегорск. Но женщина этого не видела. Не отрывая взгляда, она все время всматривалась в холодное, восковое лицо мужа.

Похоронив любимого, Виктория замкнулась в себе. Казалось, ее жизнь остановилась. Теперь она жила только ради детей. Больше недели молодая женщина не выходила из дому. Она не кричала, не плакала, не причитала. Надев на лицо застывшую маску спокойствия, она заботилась о дочери и сыне и думала. Думала долго, до невыносимой, страшной, мучительной боли. Почему это произошло с Александром? Мог ли он избежать смерти? Сделала ли она и ее друзья все, чтобы его спасти? И почему, почему в этот момент она не была вместе с ним? Может, находись она рядом с мужем в машине, ничего бы не случилось? Может быть, она увидела бы эту проклятую «газель», может быть, не разрешила бы ему ехать с такой скоростью? С этими вопросами женщина вставала с постели и засыпала.

И только в церкви, во время поминальной службы на девятый день, Виктория дала волю слезам. Прильнув к алтарю, она громко, неистово зарыдала. Пламя свечи в ее руках вздрогнуло и затрещало. Медленно качаясь из стороны в сторону, огонь словно журил Викторию.