“…я прожил жизнь”. Письма. 1920–1950 гг.

Печатается по автографу: ГЛМ. Ф. 333. Оп. 1. Д. 189. Л. 1. Бланк издательства “Художественная литература”.

Виноградов Георгий А. – журналист, критик, в 1938–1939 гг. сотрудничал в журналах “Литературный критик”, “Литературное обозрение”.

[232] М. И. Панкратьеву

Май 1939 г. Москва

При этом посылаю Вам письмо моего сына, полученное мною из Вологодской тюрьмы[822]. Сын мой – Платонов Платон Андр<еевич> – арестован более года тому назад (в апреле 1938 г.) и сейчас находится в Вологодской тюрьме (почтовый адрес: г. Вологда, почт<овый> ящ<ик> № 6).

В момент ареста моему сыну было всего 15 лет. Я уже несколько раз писал в разные высшие государственные инстанции, излагая в своих заявлениях ту неоспоримую точку зрения, что мой сын невиновен, что он не может быть виновен (хотя бы потому, что он еще мальчик, ребенок), что его надо немедленно освободить. Теперь пишу Вам.

Из письма моего сына видно, что он был оговорен, использован, стал жертвой наиболее гнусной провокации (дело касается подростка, мальчика)[823].

Все это вместе взятое, т. е. – оговор, использование несовершеннолетнего подростка, больного и трижды подвергавшегося тяжелейшим операциям мальчика, дает представление о злодеянии, в результате которого мой несчастный сын сидит второй год в тюрьме. Я бы мог более подробно аргументировать это свое заявление на Ваше имя, но дело обстоит настолько остро и нестерпимо и настолько ясно, что я пишу более короткое заявление, надеясь, что оно для Вас будет убедительным, и в таком коротком виде, надеясь, что Вы не замедлите произвести действия, в результате которых мой сын будет быстро освобожден[824].

С глубоким уважением Андрей Платонов, член Союза совет<ских> пис<ателей>

Печатается по первой публикации: Архив. С. 643–644. Публикация

Л. Сурововой.

Панкратьев Михаил Иванович (1901–1974) – с 1938 г. прокурор РСФСР, с 1939 г. – прокурор СССР.

[233] П. А. Платонову

24 июня 1939 г.

Москва, 24/vi 1939 г.

Дорогой сын Тоша!

Почти два месяца прошло, как от тебя нет никакого письма. Последнее твое письмо было от 27/iv 1939 г.[825]

Что с тобой случилось? Может быть, ты болен? – Тогда почему не напишешь об этом нам? Напиши, пожалуйста, – и возможно скорее, – в чем причина твоего молчания[826]. Деньги мы тебе переводим регулярно[827].

Дело твое помаленьку подвигается. И по нашему мнению – успешно. Но только – медленно, и когда оно закончится, т. е. приведет к окончательному и положительному результату, – мы с матерью сказать сейчас не можем. Нужно терпеть еще некоторое время. А тебе – учиться, заниматься и вести себя хорошо и спокойно. Главное – не трать время там по-пустому, то есть больше читай, учись, занимайся и веди себя образцово. Готовься к тому, что тебя ожидает более лучшая, свободная судьба, а пережитое тобою больше никогда не повторится.

У нас жизнь идет без особых событий. Мать здорова, я тоже, только все мы нуждаемся в отдыхе, а ты, конечно, и в отдыхе, и в лечении больше нас всех. Твой бывший друг[828] действительно поступил в отношении тебя как самый худший враг, но это ему даром не прошло. Соответствующие люди разгадали его полностью. Мы с матерью вначале жалели его родителей, теперь – нет и не видимся с ними. Это чужие нам люди.

Ну, до свидания, мой мальчик, может быть – до скорого свидания. Но нужно еще терпеть нам всем троим, чтобы встретиться хорошо. Целую и обнимаю тебя, давно утраченного сына, в надежде, что снова вскоре найду его.

Твой отец[829].

Печатается по первой публикации: Архив. С. 645–646. Публикация Л. Сурововой.

[234] А. А. Фадееву

10 августа 1939 г. Москва

Александр!

Я хочу только спросить, передал ты или нет мое письмо Панкратьеву[830] и что он сказал, когда я могу с ним говорить?

Я тебя здесь дожидаюсь[831]. Твой А. Платонов.

10/viii 39 г.

Впервые: Архив. С. 625. Публикация Л. Сурововой.

Печатается по автографу: РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 15. Ед. хр. 429. Л. 111.

25 января 1939 г. политбюро ЦК ВКП(б) утвердило А. А. Фадеева секретарем нового состава президиума правления Союза советских писателей (см.: Власть. С. 424). В 1939–1940 гг. Фадеев не раз писал ходатайства в высшие инстанции (прокуратуру, НКВД) об освобождении невинно осужденных деятелей культуры; помог пересмотру “дел” Е. Таратуты, Н. Заболоцкого (см.: Александр Фадеев. Письма и документы / Составление, вст. статья и комментарии Н. И. Дикушиной. М., 2001).

[235] А. И. Вьюркову

27 августа 1939 г. Москва

Здравствуй, дорогой Александр Иванович!

Оба твоих письма получили[832] и благодарим за них. Рады, что ты отдыхаешь[833]. Тебе отдых, как ты сам знаешь, совершенно необходим. В последнее время – мы замечали – у тебя временами было совсем белое, даже зеленое, лицо, что говорило о каком-то глубоком недомогании.

“Бублика”[834] не видели ни разу, – очевидно, у твоей подруги появилась серьезная, строгая Муза – Государственная Служба[835].