“…я прожил жизнь”. Письма. 1920–1950 гг.

“Когда мы остаемся с Анной Вас<ильевной> одни, а это бывает каждый день, т<ак> к<ак> у нас тут буквально нет никого, то мы больше всего говорим и вспоминаем Вас, дорогая наша Мария Александровна, и Андрея. Вспоминаем наши встречи. Ваше гостеприимство. Сердечное отношение ко мне и чуткость отношения ко мне Андрея. Его любовь ко мне и помощь в моих работах. И сходимся мы с Анной Вас<ильевной> всегда на одном, что более близких нам людей у нас нет и что мы едва ли кого больше любим, как вас. Ведь мы жили, дорогие, вашими интересами, болели вашими заботами; как мы искренне и от души хотели, чем только могли, пойти вам навстречу, и беда наша была в том, что мы для этого не имели ни средств, ни возможностей. Что мы имели, кроме слов, исходивших из самого сердца, любящего вас искренне и честно, – ничего! И как я порою страдал из-за этого! Как мне хотелось быть для <вас> полезным хоть чем-нибудь. И я не теряю надежды в будущем отблагодарить вас обоих еще лучшим вниманием, еще лучшим отношением к вам. Дорогие мои, порой такое отношение и сознание, что доброе слово и внимание близких друзей куда бывает дороже. Как-то легче живется и переносится все трудное и тяжелое при мысли, что ты не один, что есть около тебя люди, с которыми тебе легче становится, а след<овательно>, и жить в наше трудное время, полное всяких неприятностей, горя и трудностей. Как это ни странно, но я подчас черпаю силу от доброй своей Анны Вас<ильевны> – человека не весьма сильного и, пожалуй, беспомощного. Раздражаешься так порой… Тяжело станет, и подумаешь: кто же около тебя еще? И первая мысль – вы! Вы оба, сильно чувствующие души людей, а нас с ней – особенно. И легче, Андрюша, становится. Жизнь-то в человеке заключается. А вы с Марией Александровной – люди подлинные, т. е. такие, каким должен быть человек”[79].

Вьюрков был старше Платонова, писать начал поздно, в начале 1930-х годов; основной темой его рассказов стала старая Москва, которую он знал и любил. Он принадлежал к генерации дореволюционных писателей из народа, писателей-самоучек, влюбленных в литературу и писателя-творца. Был он литератором средним, писал рассказы трудно и мучительно. Платонов относился к Вьюркову как младший к старшему – с сердечным расположением, почтением и пониманием. Он читал его очерки и, очевидно, даже правил, насколько мог, зачастую беспомощные в литературном отношении тексты старшего товарища.