«…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

На полях письма приписка Марии Александровны: «Привет вам, дорогие! Не сердитесь на меня, я никому не пишу, я только начинаю замечать, что светит солнце и люди живут. Пишите. М. А.».

{293} М. А. Платоновой.

3 октября 1943 г.

3/x 43.

Здравствуй, дорогая моя Муся!

Здесь я ближе к нашему сыну; вот почему между другими причинами я люблю быть на фронте1. Все время мой сын живет в моем сердце. Должен тебе сказать – отсюда – что ты для меня единственная на живом свете живая часть его, моего умершего сына. Я на подъезде попал ночью в тяжелую автомобильную аварию, но отделался только измазанной в грязь шинелью. Повезло. Живи, моя дорогая, может быть – увидимся.

Твой старый капитан.

[Приписка сбоку листа] (см. продолжение – 2 письмо) (продолжение) 3/x 43. Дорогая Муся!

Если увидишь Михаила2, скажи, что я извиняюсь перед тобой и перед ним за свое поведение. Но ты и он должны извинить меня, потому что мне постоянно так тяжело, что и война для меня отдых. Здесь для меня люди ближе, и я, склонный к привязанности, люблю здесь людей. Русский солдат для меня святыня, и здесь я вижу его непосредственно. Только позже, если буду жив, я опишу его. Как-то ты там поживаешь, милая моя? Скоро напишу свой адрес.

Твой капитан.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 560. Две почтовые карточки. Публикация Е. Антоновой.

1 В октябре 1943 г. Платонов находился на территории, освобожденной в ходе Смоленско-Рославльской операции (15 сентября – 2 октября 1943 г.).

2 Возможно, речь идет о Михаиле Александровиче Шолохове.

{294} М. А. Платоновой.

4 октября 1943 г.

4/x-43.

Дорогая Муся!

Сегодня 9 месяцев минуло со дня смерти нашего сына. Прошло с его смерти ровно столько же времени, сколько он лежал перед рождением в твоем чреве. И вот уже 270 дней прошло, как он ушел ото всех живых, почти триста суток он лежит в земле. Но он оставил после себя свое подобие – милого Сашку. Поцелуй его за меня, дедасолдата… Я все время езжу. Трудно приходится, но ничего. Завтра или послезавтра, м[ожет] б[ыть], буду в Смоленске. Я на твоей старой родине и тоскую здесь по тебе[910].

Твой А.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 560. Почтовая карточка. Публикация Е. Антоновой.

1944

{295} М. А. Платоновой.

15 марта 1944 г.

М. А. Платоновой.

15/III 44. Дорогая Муся!

Я уже неделя, как живу здесь[911]. Всё идет благополучно. Павел Трошкин неожиданно для меня едет в Москву, я спешу тебе написать с ним. Не забудь сделать след[ующее]:

1) Получить деньги в газете «Пионерская правда», там напечатана моя вещь[912] (это через Анну Григор[ьевну], жену В. Елагина[913], созвонись через него, как это сделать).

2) Взять у Анны Григ[орьевны] Гольдберг[914] рукопись «Гроза под Орлом» (она так и не вернула).

3) Взять у Михайловой номер журнала «Октябрь» (кажется, № 9-10), там напечатана «Гроза под Орлом»[915].

Я у них взял этот журнал, но забыл где-то его, м[ожет] б[ыть], в «Красной звезде». Пусть дадут еще этот №р. Я очень прошу их.

Еще что-то нужно, но забыл сейчас.

Как ты живешь там, и здорова ли ты? Как наш славный Сашка и Тамара? Помнит ли он обо мне или уже стал забывать? Поцелуй его за деда-солдата и поцелуй еще могилу нашего сына. Я, наверно, приеду нескоро, дела мои в Москве придут в расстройство. Пусть Кононов направляет мою книжку в работу[916], я же не могу быть там на своем же вечере[917]. Целую и обнимаю тебя и Сашку.

Пиши мне.

Твой Андрей.

Полев[ая] почта 48828[918], корр[еспонденту] «Кр[асной] звезды» А. Платонову.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 561. Лист из блокнота. Публикация Е. Антоновой.

{296} М. А. Платоновой.

20 марта 1944 г.

20/III 1944 г.

Здравствуй, дорогая моя Муся!

Это письмо передаст тебе тов. Бор[ис] Галин, который со мной вылетел из Москвы и на том же самолете возвращается[919]. Живу я тут ничего. Сегодня вернулись (нас ездило трое) из поездки под Проскуров[920]. Поездки эти всегда интересны, хотя бывает физически тяжело.

Я еще буду здесь месяц – почти до конца апреля: так Карпов назначил мне быть. Буду здесь ездить и писать, хотя писать трудно – условия неудобные даже для меня, нетребовательного к условиям[921].

Но это всё так. Я хотел бы получить от тебя тоже письмо. Я знаю, что тебе живется материально нелегко, и мне сейчас трудно помочь тебе, т[ак] к[ак] я не в Москве, а далеко от тебя. Здесь несколько другой народ, другой его характер, даже постройки иные, чем то, к чему мы привыкли. (Я пишу плохо – свет плохой.) Скоро мы продвинемся дальше на запад. Ты знаешь, я в этих местах никогда не был. Сегодня мы разговаривали с пленным немцем – врачом по профессии[922] (он говорит по-русски).