Я Распутин. Книга 4

Еле-еле успели подготовить линию обороны в Галиции — немцы и австрийцы погнали дивизии вперед. Артподготовка — штурм, еще артподготовка — перекатом вперед. Мы получили свой собственный Верден — две недели бесконечной бойни, когда все решает мужество, упорство войск. Ну и логистика с производством. Кто подвезет больше снарядов, патронов и пополнений. Весь мир в напряжении смотрел на юго-восточный фронт — окружат немцы с союзниками Перемышль или нет. В чью сторону качнутся весы? Угробив по пятьдесят тысяч с каждой стороны… нет, не окружили. Царь с Палицыным сидели во Львове, солдаты по всему фронту знали — отступать некуда, позади августейшее семейство. Вот прям все — от царевен до Алексея включительно, наследник с государем, дочери в санитарных поездах и госпиталях.

Уперлись. Пехота в траншеях, артиллеристы палили, что называется, «на расплав стволов», даже авиация выступила как надо — Ростех им подкинул портативных радиостанций, а я кое-кому объяснил про «передовых авиационных наводчиков». Их прямо в передовые траншеи и сажали, а принимали сведения либо на ближних аэродромах, либо прямо в воздухе — станции воткнули и на машины командиров бомбардировочных эскадрилий.

А Гучков и я упирались в военно-промышленном комитете, спали по несколько часов в сутки прямо в Таврическом, на диванах, так сказать не отходя от станка. Он на телеграфе, я на телефоне. В ручном режиме примерно все — поставки, отгрузки, перевозки, склады… Гучков работал за доброго следователя — уговаривал, обещал, умолял. Я за злого — мат-перемат, «пиши прошение об отставке, если к завтру…». Сработало.

А еще сработали два решения. Перевод Ростеха на круглосуточную работу в три смены. Все для фронта, все для победы. И залив проблем деньгами. Я чуял, что совсем скоро нам это аукнется огромной инфляцией, но другого способа мотивировать промышленников — не было. Отгрузил, сразу получил живые деньги. По уму надо бы все в кредит, с отстрочкой, но не сейчас. Кое-кому из ключевых, да самых хитрых так вообще пришлось заслать желтым металлом. Это при том, что с началом войны золотой стандарт — размен бумажных купюр на монеты и слитки — был прекращен. Да, появился сразу черный рынок и я чуял, что после того, как мы разделили промышленников на «золотых» и не очень — курс «бумаги» еще больше упадет, но опять же — сейчас и финансы и экономика были в подчинении у войны. Спекулянтов могут погонять люди Туркестанова, разжиревших промышленников мы после прижмем налогами и регулированием, золотой запас страны накопим заново — благо желтого металла на Урале, Чукотке и прочих Магаданах — полным полно. А вот солдатам патроны и портянки нужны прямо сейчас. Счет шел не на золото, а на жизни.

Справились. Вытянули. Сдюжили. Восемнадцать дней кровавой мясорубки и противник выдохся, австрийцы запросили временное перемирие — убрать разлагающиеся трупы и обменять пленных. Перемирие подтвердили немцы.

Я вернулся в Юсуповский, рухнул в кресло за столом, прочитал последние телеграммы и там же, не выпуская их из рук, заснул мертвым сном.

Глава 22

— Мистер Грахам говорит, что задержка поставок стальных конструкций ставит все строительство под угрозу срыва, — размеренно переводил приставленный к инженеру Марк Даннегер.

Контраст парочка представляла разительный: флегматичный и даже меланхоличный финский швед и пышущий негодованием американец, топорщивший свои моржовые усы.

Впрочем, его можно было понять — едва начавшееся строительство уже испытывало кучу проблем. Понятное дело, что у нас война, что со снабжением и логистикой есть определенные трудности, но все началось с воя на болотах, поднятого питерской «образованной публикой», когда были обнародованы первые планы. Ну никак, совсем никак невозможно строить это «архитектурное уродство» прямо напротив Смольного института! Некоторые писаки ухитрились даже утверждать, что ежедневного лицезрение «монстра» будет негативно влиять на психику смолянок. Ну чисто парижане и Эйфелева башня!

Власти долго морщили лоб, но потом все-таки, с оговорками и экивоками, запретили строительство «в черте города». И пришлось с криками и матюками искать новую площадку, переделывать проект, ругаться с инвесторами… Спасибо Николаю — он глянул на представленные ему чертежи и рисунки фасадов и высочайше отмолвил «Необычно. В Европе точно такого ни у кого нет». Вот это и сыграло — извечное русское желание утереть нос просвещенному Западу и плевать, что строить будут те же самые западные инженеры, ибо у нас такого опыта еще нет.

— Мистер Грахам говорит, что он отказывается продолжать работу в таких условиях и будет требовать расторжения контракта.

Казалось, упади рядом с Даннегером бомба — он даже и бровью не пошевелит. Хотя развороченный под строительств котлован как раз и напоминал громадную воронку от бомбы, в которой копошились сотни землекопов.

— В чем причины недовольства мистера Грахама?

— В основном, в задержках поставок стальных конструкций. Уже сейчас они опаздывают более, чем на месяц.