Я Распутинъ. Книга вторая

В общем, когда сначала из соседнего номера прибежали “боевики”, а потом примчался настоящий доктор, я успел трижды проблеваться и стало как-то полегче. Медик тут же поставил Лену строгать еще мыло, послал коридорного за марганцовкой, потом в восемь рук меня дотащили до кровати, Лена принесла таз…

Из забытья я вернулся ближе к вечеру. Лена сидела рядом и держала меня за руку, Распопов ножом чистил ногти, Фрейд курил на балконе номера, в котором, помимо давешнего врача, обнаружились и полицейские. Пожалуй, это слишком и я снова провалился в беспамятство.

Утро началось значительно лучше, чем закончился вечер. Мне сообщили, что установлена попытка отравления, злоумышленников ищут и вскоре арестуют. На мои недоуменные вопросы — кому надо меня травить? — пришедший Кристиан объяснил, что это, скорее, всего, месть за того прибабахнутого дедка-нацика, чью палку я отнял на вокзале. Последователи у него такие же дурные, “папу обидели”, вот и взялись за меня. Сам дедок уже в бегах — ищут.

Полиция сразу тряхнула портье, столь настойчиво зазывавшего нас в “Захер”, нашла там кельнера, тоже состоявшего в “Немецкой рабочей партии”, ну а дальше дело техники. Шустро они, но сейчас венским властям ни разу не нужна эдакая смерть царского молитвенника, и так отношения хуже некуда, а впереди Босния…

В отель пошло паломничество первых лиц. Приехал мэр Вены, вице-канцлер, еще какие-то важные чиновники. Объявился и наш посол — князь Урусов.

— Что же вы, голубчик, так неаккуратно — попенял он мне осторожно. Видимо тоже уже был наслышан про мои “французские” приключения.

— Ох, княже — закатил глаза я — Смертушка ко мне пришла, молись за меня.

Урусов испугался, побледнел. Лена же поняла, что я играю на публику, подмигнула. Посол это заметил, погрозил пальцем, вышел успокаивать австрияков.

Пришел с визитом Фрейд, рассказал, что полиция изъяла у преступников флакон с олеандром — растительным ядом — и я обязательно должен был видеть галлюцинации. Не поделюсь ли?

Вот же фанат! Пришлось закатив глаза рассказывать ему про волчицу Мару, что сначала украла меня в поле, а потом вскормила в сибирской чаще. Самой собой в сюжете был медведь Улаб и рысь Гира.

— А вы шутник, герр Распутин — улыбнулся Зигмунд

Лена так и вовсе расхохоталась.

— Читал в поезде Киплинга — вздохнул я — Отложилось

— Да, наше подсознание весьма удивительно работает — кивнул Фрейд — Нам только предстоит изучить эти сложные механизмы

Психолог откланялся, вернулся Урусов. Вместе с “боевиками” он насел на меня с предложением уехать. И побыстрее. Вот прямо вечерним поездом. Когда к нажиму присоединилась Лена — я сдался.

Пока упаковывались и собирались, пришлось вытерпеть еще один визит. Главного полицмейстера Вены, господина Брюгге. Он долго и велеречиво приносил свои извинения, просил сохранить инцидент в тайне. От меня было достаточно подписать заявления, суд приговорит преступников к заключению в особом режиме, без заслушивания сторон.

— Неужто душегубы согласны?

— Когда есть на то высочайшее повеление — полицмейстер ткнул пальцем в потолок — Их никто и спрашивать не будет

— Давайте заявление.

Глава 15

Вот казалось бы… Приехал национальный герой. Первый русский пилот. Толпы встречающих на вокзале, торжественный митинг, Кованько под песню “колонистов” "Смело в бой пойдем" цепляет на голову лавровый венок из золота… Ну ладно, позолоченный. Прием в Царском, фуршет в Зимнем, море шампанского, салюты. Разумеется, образцовый пролет с разворачиванием в небе шелкового вымпела императорских цветов. Хотел было дымом выписать царский вензель, да на тренировке такое непотребство получилось… Все это под музыку военных оркестров. "И дамы в воздух чепчики кидали…". А потом ад, ад, ад…

Во-первых, чувствовал я себя все еще очень так себе… Болел желудок, периодически накатывала “морская болезнь”. И все это приходилось скрывать, дабы не вызвать кривотолки. Прямо во время приема, я мог уйти искать клозет, отговорившись временем молитвы. Это фраппировало “свет”, но одновременно в народе опять пошли слухи о моей святости. Шутка ли… самого царя оборвал во время речи и ушел общаться с богом.

Во-вторых, с царем и царицей тоже было не все гладко. У Никсы с Аликс — новое увлечение. Точнее новый фаворит. Тибетский лекарь Дэмчи. Круглый, упитанный колобок с хитрыми узенькими глазами. Бьет в бубен, чем-то окуривает царскую семью, поет заунывные песнопения. У шарлатана хватило ума не отменять мои назначения, поэтому цесаревич чувствует себя более-менее, но вот самодержец с императрицей… Эти периодически ходят по дворцу с остекленевшими глазами.

— В курево он что-то подмешивает! — сообщила мне тайком жена — Вот тебе истинный крест, Гришенька, как первый раз унюхала, чуть сама не скопытилась.

Пришлось “побеседовать” с Дэмчи. Вдумчиво, тщательно. Подкараулил в парке, когда лекарь собирал какие-то корешки, налетел, избил. Простые пути — они самые эффективные. По лицу не бил, только по телу. Но обработал тщательно, допинывал уже на земле под натуральный вой.

— Все понял? — я поднял за волосы Дэмчи, поставил того на колени