Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая (СИ)

Это ямочки или уже лицевой целлюлит?

Выдохнув, я приказала себе успокоиться. Гормоны бушевали во мне со вчерашнего дня, и я была бесконечно зла на того, кто своими нежными прикосновениями пробудил это раздирающее меня сейчас на части зверьё!

В книге происходило иначе… Я морально была готова к просмотру фильма «Масло Лоренцо» на биологии… Во время которого должна была быть полная темнота, покой, отсутствие всяких прикосновений симпатичного соседа и что-то типа магнетизма, надуманного влюблённой девочкой-подростком.

Что всё случится не так, я поняла, когда недовольный мистер Баннер ещё плотнее задёрнул жалюзи, которые всё равно не создавали нужной темноты. Никому не нужен был свет, чтобы спокойно дойти до своего места…

Вместо усыпляющей темноты в классе настали чарующие сумерки…

И я видела предвкушающую улыбку Каллена и то, как порочно он облизнул свои губы, не сводя с меня немигающего взгляда. С первых минут просмотра я поняла, что мне мстят. Наверное, за лабораторную… Очень чувственно и нежно. На грани приличий. Потому что нельзя, нельзя так трепетно и долго целовать запястья, ладони, нельзя ласкать кончиками пальцев линию вен, нельзя подниматься вверх, исследуя каждый сантиметр, обводя редкие родинки, контуры одежды… До мурашек. Я просто задыхалась.

Однако стоило мистеру Баннеру посмотреть в сторону нашей галёрки, он видел лишь внимательного Эдварда и моё пылающее, чтоб его, лицо! И так раз пять. И чем внимательнее пытались быть мы с профессором, тем смелее и настойчивее становился телепат. Возможно, будь я в темноте, знай, что увидеть нас нереально, я бы была спокойнее и даже соизволила ответить на такие подначки. Но в этой ситуации все силы уходили на то, чтобы молчать, закрыв глаза, и не наброситься на Каллена при всех.

Не знаю даже — в каком именно смысле.

Ведь я, чёрт побери, взрослая женщина, мне мало таких прикосновений! Мальчик вообще не понимает, какое Лихо столь азартно будит…

И стоило мне настроиться на ночной реванш, как прозвенел звонок, и довольный Эдвард прошептал, что я действительно восхитительно краснею, когда смущаюсь, и уехал! Без меня! На сутки — на охоту! Я смотрела ему вслед и мысленно обещала отыграться.

Даже кстати, что он вспомнил про частое питание… У меня были самые смелые планы на ночь после бала. Эмметт говорил, что кое-кто в их семье ни разу не целовался…

— Бедный Эдвард, — улыбнулась Роуз, глядя на мою коварную моську в зеркале.

— А что он первый начал? Нормально же общались…

Эдвард

— Тебе никто не говорил — не играть со своей едой? — крикнул я Эмметту.

— Я хотя бы с ней не встречаюсь! — прокричал брат в ответ, помахав нам.

Я поморщился сравнению.

Медведь, воспользовавшись тем, что противник отвлёкся, поцарапал своей тяжёлой лапой грудь Эмметта. Острые когти, как горячий нож масло, разрезали его рубашку и с противным звуком проскрипели по коже вампира.

Не оставив на ней ни царапины.

Медведь громко проревел, лютуя чужой неуязвимости.

О, чёрт, эту рубашку подарила мне Роуз!

Эмметт дёрнулся, представив, как вызверится жёнушка, и прорычал в ответ разъярённому животному, которое уже осознало, что противник смертельно опасен.

Я вздохнул и сел на валун, находившийся поблизости. Это не займёт много времени. Джаспер же сосредоточено чистил ногти и думал, что подарить жене на годовщину встречи.

Эмметт почти закончил. Он дал медведю ещё одну попытку оторвать себе голову очередным сильным ударом лапы, довольно смеясь, в то время как удар отскочил рикошетом, отчего зверь отшатнулся назад. Медведь зарычал, и Эмметт тоже — сквозь смех. Затем он бросился на животное, которое было на голову выше его, когда стояло на задних лапах, и их тела упали на землю, скрутившись вместе. Раздался треск. Это увлечённый шутливой борьбой вампир метнулся вправо, случайно повалив собой старую ель.

Голос Беллы в моей голове прокомментировал эту картинку со вздохом: «Какой вред природе заповедника… Арест двое суток…»

Хотя, возможно, она бы нашла ситуацию забавной. Мне редко удавалось предугадать её реакцию. Однако это не значило, что я не стараюсь.

Рычание медведя с булькающим звуком оборвалось.

Спустя несколько минут Эмметт смачно облизнул губы, отбросил пустую тушу и направился к нам. Его рубашка была сильно испорчена, точнее, разорвана и испачкана кровью. Тёмные вьющиеся волосы парня тоже оказались не в лучшем виде, зато на лице появилась широкая ухмылка.

— Этот был неплох, люблю охотиться на них весной, они особенно злые в это время… А как он кусался! Видели? Я почти это почувствовал, когда он в первый раз цапнул меня.

— Ты такой ребёнок, Эмметт, — тихо пробормотал Джаспер, спрыгивая с позеленевшего от мха ствола дерева.

Эмметт посмотрел на наши приглаженные, чистые, застёгнутые на все пуговицы рубашки и фыркнул:

— Чистюли!

— Просто предусмотрительные, — спокойно возразил Джаспер, играя на опасениях Эма. — Девушки встретят нас уже в платьях. Представь, что будет, если ты испачкаешь белый наряд Роуз…

Эмметт представил.