Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая (СИ)

— Даже если так… Мне посочувствовать тому, что вы друг другу не понравились?

— Не понимаю, как ты его терпишь! — покачала головой я, вспоминая, как сама не переваривала брата вначале.

— Принимаю его в строго отмеренных дозах, чтобы не перебрать с прекрасным, — спокойно пожала плечами девушка и светло улыбнулась.

И ведь не боится… Не боится, что Эдвард подслушивает наш разговор… Вряд ли он тактично отвлёкся во время этой личной беседы! Чёртов телепат!

Вот, кому моя красота была всегда побоку…

Я с любопытством рассматривала ту, кто стала для Эдварда единственной. Бледная кожа, маленький рост, тёмные волосы и карие глаза. Симпатичная, с точки зрения людей, даже, возможно, красивая. Однако рядом со мной — ничего особенного. Хотя, стоит признать, девушка располагала к себе какой-то внутренней харизмой, опытностью, раз даже я попалась на удочку её обаяния и начала делиться личным.

— Тебе стало легче, когда ты встретила Эмметта? — нарушила тишину Белла.

— Да, — сглотнула я, вспоминая, как несла истекающего кровью мужчину к Карлайлу.

Наверное, подобную жажду испытывает Эдвард рядом с Беллой. Я была относительно молода в те годы. Все удивлялись, как я смогла сдержаться и не убить его…

— Твой брат считает, что ты выбрала Эмметта из-за тёмных кудрей и ямочек на щечках в память о маленьком Генри, — задумчиво начала Белла. — Поверхностное мнение мужчины о субъективности женского выбора.

— Думаешь, телепат ошибся?

Изабелла Свон с улыбкой обернулась ко мне, посмотрела прямо в глаза, и те буквально заглянули мне в душу:

— Ты выбрала его по взгляду, Роуз. Именно так, как на ангела, смотрел Генри на Веру. Тот взгляд Эмметта стал отголоском твоей мечты. Ты просто не могла позволить ему умереть…

Как соломинкой, пьешь мою душу

Мальчик сказал мне: «Как это больно!»

И мальчика очень жаль.

Ещё так недавно он был довольным

И только слыхал про печаль.

А теперь он знает всё не хуже

Мудрых и старых вас.

Потускнели и, кажется, стали уже

Зрачки ослепительных глаз.

Я знаю: он с болью своей не сладит,

С горькой болью первой любви.

Как беспомощно, жадно и жарко гладит

Холодные руки мои.

Анна Ахматова

Белла

Куда… Куда, чёрт возьми, девалась пятница? Я ничего не успеваю и чувствую себя кроликом из сказки про Алису.

Всё буквально валится из рук. А началось утро с того, что я проспала… Едва не порвала платье, застёгивая молнию чехла, стукнулась мизинцем о край кровати и взвыла после этого так, что койот бы обзавидовался, скинула всю имеющуюся косметику в сумочку и поняла: этого мало. Мало, чтобы привести в божеский, а в идеале — божественный вид то чучело, что сегодня транслировало зеркало.

Я не выспалась. Эдвард ушёл на охоту, и из-за его отсутствия спалось просто ужасно. Мне снилась какая-то чепуха, хотелось пить, проветрить комнату, потом взять второе одеяло, потом я проснулась, понимая, что мои ноги запутались в простыне, подушки скинуты на пол, а сама я скоро окажусь там же, свалившись с края…

Отвратительная ночь.

Отвратительное осознание того, что мне хорошо спится в обществе вуайериста. И как пел добрый рыжий котик: «… А когда наоборот — пло-о-о-охо!»

Кстати, про ясный день. Именно из-за него Эдвард не смог бы традиционно забрать меня из дома, поэтому мы с Элис придумали устроить небольшой салон красоты в доме Калленов. Папу предупредили.

Телефон пиликнул входящим сообщением от предсказательницы: «Да не ищи ты косметику, тут всё давно готово! Возьми платье и себя, а с остальным разберёмся!»

Ну, раз она так уверена!..

Едва я подъехала, меня подхватили под белы рученьки и понесли… Чёрт, маленький метеор по имени Элис почти не уступал в скорости Эдварду.

— Мы точно справимся за три часа? — Роуз с брезгливым видом приподняла несколько прядей моих волос.

Мне аж захотелось извиниться, что я такое чучело…

— Я не смогла их расчесать… — мой смешок вышел немного нервным. — Может, мне подстричься под Элис?

Предсказательница зашипела, плюхнула мне на лицо тёплую, чуть мокрую тряпку с травянистым запахом и начала колдовать.

До возвращения парней я успела даже поскучать и попробовать шедевры кулинарии от заботливой Эсме до того, как Элис «нарисовала» мне лицо, хотя я преувеличиваю — подруга не стала превращать моё лицо в кукольную маску, скорее ненавязчиво подчеркнула достоинства:

— Кто-то поправился, — фыркнула Элис, пройдясь большой кистью по тому месту, где, казалось бы, ещё недавно были острые скулы…

Это всё отсутствие физкультуры, чирлидинга и наличие машины, бесплатных завтраков и обедов от Эдварда катастрофически сказались на моей фигуре.

Я округлилась. И если фигура стала просто женственнее, то какие-то смешные детские щёки стали излишне милым дополнением к моему виду.

Улыбнулась.