Я росла во Флоренции

Ла Пиру предали, говорит мне дон Мацци, ему дали денег на строительство жилья, но ни лиры на городские службы, которые должны были появиться в новых кварталах. Его предали. Ла Пира знал, что в Турине и Милане рабочие спят на двухэтажных койках или делят одну кровать на двоих, спя в ней посменно. Он не желал повторять этот порочный опыт, он хотел создать город в городе. Но в 1954 году, когда мы сюда приехали, рассказывает дон Мацци, здесь была тысяча квартир и больше ничего. Детей отправляли в школу за два километра. Не было ни автобусов, ни машин. Ла Пира распорядился построить хотя бы деревянные времянки. Те, кто должен был выделить деньги на капитальное строительство, вполне могли объявить эти постройки постоянными. Но все же появились хотя бы эти бараки. Правда, из-за влажности дети болели бронхитом, повсюду шныряли мыши.

Они все еще стоят, эти временные сооружения. У них мы и встретились с доном Мацци. В одной из построек расположена библиотека, где я с сомнительным успехом изучала метод Орацио Косты. Став приходским священником в Изолотто, продолжает дон Мацци, я отправился к Ла Пире в мэрию. Он принял меня и сказал: прекрасно, устраивай людям побольше праздников, вселяй радость в их сердца.

Мы уже были с ним знакомы. Он принадлежал к той части католической элиты, которая задалась целью сблизиться с народом, наряду с падре Турольдо, Фьореттой Маццеи, падре Бальдуччи. Они выражали стремление приобщиться к жизни народа, возродиться через него.

У нас ничего не было, и нам нечего было терять, говорит дон Мацци. Мы были обращены к новому, совсем как нынешние иммигранты. Это были другие годы, не то что сегодня. В Изолотто приезжали люди, совершенно выбитые из колеи. Они ехали из деревни или из других кварталов города, откуда их выселили. Были беженцы из Истрии, южане, люди, вырванные из своей среды, для которых нужно было как можно скорее создать общую среду, новый социум. Церковь стала местом встречи и диалога. Мы сделали первый шаг навстречу верующим — повернули алтарь.

Церковь стояла в противоположном конце от Палаццо-деи-Диаволи, последнего аванпоста большого города. Современная, высокая, довольно неуютная и такая просторная, что в ней проводили профсоюзные собрания жителей в жаркую пору забастовок на "Галилео". Это, конечно, вызвало негодование Ватикана: как можно, коммунисты в доме Божьем, перед алтарем? Уберите Христа, дабы не был он осквернен! Кардинал Делла Коста ответил, что ни одна мать не оставила бы за порогом своих детей, радеющих о своих рабочих местах. Что же до Спасителя, то Он на своем месте.

Большое распятие работы Примо Конти — синего цвета. В одной из часовен хранится набросок фрески "Мадонна на троне с младенцем, святыми и ангелами" Биччи ди Лоренцо. Фреска находилась в часовенке на углу улиц Палаццо-деи-Диаволи и Мортули, снесенной в печально известные семидесятые для строительства неизвестно чего. Сейчас фреску переместили в другую часовню, рядом с ораторием Санта-Мария-делле-Куэрче. Чтобы увидеть эту фреску, нужно попросить ключи у служителя. Кто знает, почему ее не оставили в церкви. Может, потому, что там побывали коммунисты.

Церкви приводят меня в замешательство, но когда они вдобавок и некрасивые, я впадаю в уныние. Эта церковь не такая безобразная, как "Христова ракета", снаружи ей хотя бы присуща строгая безыскусность, но каким же от нее веет холодом! Словно это павильон на ярмарке товаров для молодоженов или аутлет где-нибудь под Пизой. Я задерживаюсь здесь совсем ненадолго, только чтобы разобраться в истории с алтарем.

Энцо Мацци и Серджо Гомити поставили его наоборот, чтобы служить за ним мессу лицом к верующим, а не к распятию: coram populo, а не coram deo, как раньше. Этот принцип был утвержден лишь несколькими годами позже на Втором Ватиканском соборе, созванном Иоанном XXIII и продолжившем работу при Павле VI (1962–1965). Таким образом прихожане вовлекались в службу, становились ее активными участниками, а не пассивными наблюдателями. Среди множества идей Бенедикта XVI, призванных сделать наше существование менее "релятивизированным", была и мысль возродить некоторые обрядовые элементы, принятые до собора, в том числе расположение алтаря[67]. Так что по сравнению с сегодняшними тенденциями деятельность Энцо Мацци и Серджо Гомити выглядит еще более революционной.

С Церковью связана зарождающаяся мифология Изолотто.