Я- Русский! (СИ)

** Имеется в виду 1-я Мировая война.

Память.

Республика Удмуртия. 2014-й год. Ранняя весна.

Я тороплюсь на встречу со своим (литературным) Учителем, замечательным человеком, художником и литератором И.А. Сорокиным. Меня распирает от гордости! Ведь причиной встречи, (о которой мы договорились пару дней назад по телефону), является моя первая серьёзная работа " На круги своя", которая, по мнению Учителя, нуждалась в некотором рецензировании. **

Скажу сразу, рецензию он мне написал. Правильную. Честную. Но не она (ни моя работа, ни рецензия на неё), помогла мне понять, что такое на самом деле литератор! а разговор на лавочке (уже после того, как мне была вручена просимая рецензия). Занял этот разговор с Учителем от силы час, а его итогом стал целый цикл статей и моё осознание того, что я смогу стать литератором, если сумею (а это дико сложно), писать правду, только правду и ничего кроме правды...

1223 год. Битва на реке Калке. Первая встреча русских с монголами на Залозном шляху, который, после этой первой битвы, стали звать Слёзным шляхом.  Битва при Калке положила начало монгольскому игу.

3 февраля 1252года. Умирает князь Святослав Всеволодович Суздальский, (в крещении Гавриил). С его смертью переворачивается одна из последних страниц истинно великой Золотой Руси.

1265 год. Средний сын Александра Невского, князь Андрей Городецкий, собирается - с помощью Орды - сбросить старшего брата Дмитрия с Великого Княжения Владимирского, для чего посылает в Орду к темнику*** Неврюю гонца с грамотой о восставшем Новгороде и волнениях в Переславле. Гонец останавливается в Суздале и просит княжеского ключника убрать грамоты на ночь в княжескую казну….

... - Ты, верно, знал Дмитрия Святославовича хорошо?

Старый ключник пожевал пустым ртом в сетке серых морщин. Отмолвил неожиданно ясным голосом.

- Я ещё самого Святослава Всеволодича, Царствие ему Небесное, помню.

Гонец глянул внимательнее, веря и не веря.

- И храм строили при мне! - прибавил старый ключник. Глаза у старика были ясные, голубые, на печеном как яблоко лице, и смотрели умно.

- Я и Батыеву рать видал!

... - Великий князь был Святослав Всеволодович! И на престоле сидел во Владимире, и здесь княжил достойно... Ты сам то, молодец, у кого служишь? Андрея Александровича? Знаю! И батюшку его знал, князя Александра, и Андрея Ярославича знал. Строгий князь был, Александр Ярославович, а только до нашего князя Святослава не достиг... Тот был из прежних, а эти уже... Другие они люди....

- Митрополита Кирилла знаю. Видал, говорил даже с ним. Он под мой норов. Тоже из тех, из прежних.... Больше были нонешних люди. Чего не знали, когда, а совести, той было поболе у них!

Вам, нонешним, уже того не понять. Вы по силе судите. Кто одолеет, тот у вас и набольший. А надо не так! Ты спроси, что после себя оставишь? Вот Юрий, князь Долгие Руки, оставил города, Всеволод - храмы. А битвы можно выиграть и проиграть.... А города и храмы - то память! Народу память нужна!

Знаю и татар, и половцев знал. Те же татары, только зовут их теперь иначе, а память пропала! Как память потерял народ, считай, нет народа...

...Этот монолог старого русича, пронёсшийся через века и процитированный Учителем по памяти, зацепил меня...

Однако, (молодость вечно торопится с выводами), скоро я был совершенно сбит с толку...

Учитель достаточно терпеливо меня выслушал, сначала по поводу Белого движения и Колчака, который, по моему тогдашнему мнению, был "Великим Адмиралом", потом про Деникина, который мог бы стать "Спасителем Отечества", а вот когда я окрылённый его интересом перешел к Николаю Второму и начал рассуждать о его святости, он улыбнулся и заявил:

- Чушь — это всё. Ты же умный человек. А несёшь ересь!

Я, разумеется, поспешил уточнить, в чём, собственно ересь? После моего вопроса Учитель некоторое время думал. Потом ответил:

- А в том, что родились мы с тобой в стране Советов рабочих и крестьян, а не в какой-то другой.

Я рассмеялся:

- Так это же не повод плохо относится к Николаю, Колчаку или тому же Деникину!

- Почему не повод? Очень даже повод. Но не из чувства пролетарской ненависти или по причине того, что я парторгом в школе был, а ты, друг мой, старинного боярского рода, а потому что наши с тобой деды и прадеды сделали свой выбор и всей толпой, (как выражается моя внучка), от Петербурга до Владивостока, пошли не за белыми, а за красными. С чего это ты взялся осуждать дедов то наших и отказывать им в здравомыслии?

Тут ему кто-то позвонил. Всё то время, пока он разговаривал по сотовому, я раздумывал над его словами.