Я русский солдат! Годы сражения

М. Королёва: – А кому он выгоден? Кому он важен?

А. Проханов: – Он не выгоден, он просто хозяин жизни. Кому он выгоден? Он – хозяин жизни. Это центральная фигура этого уклада.

М. Королёва: – Ну, подождите. Хозяева жизни в других местах сидят, как я понимаю. Вот мы с вами проезжаем мимо Кремля, мы видим: вот сидят хозяева жизни. Министерства какие-то, я не знаю. Вот они, хозяева жизни.

А. Проханов: – А мы не знаем, где сидел Дед Хасан. Он просто пришел в этот маленький ресторанчик. Может, до того он сидел в столовой Госдумы. Если к нему приходили на поклон сильные мира сего, если его не взял Уголовный розыск…

Был фильм такой прекрасный, Урсуляк поставил, «Ликвидация». Так поступил советский маршал, который освободил Одессу от жулья. Потому что задача была – освободить Одессу от жуликов, потому что в центре идеологии была победа, была достойная жизнь человека. И там же – «Вор должен сидеть в тюрьме». А сейчас никто не говорит, что вор должен сидеть в тюрьме.

Единственный, повторяю, кого мне по-настоящему жалко, невинно осужденный – это, конечно, Полонский. Это трагическая фигура. Как он отличается от Деда Хасана.

М. Королёва: – Вам, правда, его жалко?

А. Проханов: – Мне смертельно жалко. Представляете, он сейчас строит Сити в карцере Камбоджи. Он сидит и строит там город Сити.

Потом он действительно почти самосожженец. Он сжег там свои трусики и сжег наволочку от тюремной койки. Он говорил тогда, я помню, в Москве. Он очень вальяжный, настоящий…

М. Королёва: – Заметьте, я не прерываю, нет.

А. Проханов:– Он – настоящий винер. Я – лузер, а он – винер. Он говорит, что если у человека нет миллиарда…

М. Королёва: – Винер – это у нас… Запрет может быть на иностранные слова.

А. Проханов: – Победитель. Победитель. Ну, это терминология Авена. Они – винеры, то есть в выигрыше, победители, а мы – лузеры, проигравшие. Он – винер. Он сказал: «Ко мне, если нет миллиарда, не приближайся». И вот, понимаете, сейчас к нему там приближаются в этом карцере, в этом СИЗО те, у кого даже и цента нет.

М. Королёва: – Подождите, но вам не должно быть жалко такого человека – вы должны торжествовать.

А. Проханов: – Нет, мне страшно жалко.

М. Королёва: – «Вот, наконец. Наконец, торжествует справедливость».

А. Проханов: – Нет, нет, нет. Мне чуждо злорадство. Я думаю, что к нему эти люди приближаются с очень опасными намерениями. Я даже думаю, что, может быть, он начал сжигать на себе одежду, потому что почувствовал себя глубоко униженным и оскорбленным в результате этого.

М. Королёва: – Александр Андреевич, его должны выпустить совсем скоро.

А. Проханов: – Я буду праздновать этот день. Как только Полонский выйдет оттуда из тюрьмы и приплывет к нам на своей личной яхте, я первый приду его встречать: «Наконец ты с нами, Полонский».

М. Королёва: – Заметьте, я снова не прерываю. Ну, Александр Андреевич, раз уж я от вас услышала слова «винеры» и «лузеры», то я просто не могу не задать вам вопрос, связанный с очередной инициативой Владимира Жириновского. Ну, правда, такая инициатива время от времени возникает, и не только от Жириновского. О запрете иностранных аналогов русских слов. Вообще это реально, как вы считаете?

А. Проханов: – Реально. И он будет называться «Владимир Волкович».

М. Королёва: – Ну, это понятно. Это уже многие пошутили.

А. Проханов: – Да?

М. Королёва: – Да, да, да.