Я – Сания: история сироты

Я сидела, ждала ее в коридоре: ничего другого делать просто не могла. Сердце громко стучало в предвкушении важной встречи. Я чувствовала, что это очень серьезный в жизни момент. И вот я увидела в окно, как она входит в калитку, как поднимается на крыльцо. Тревога во мне нарастала и нарастала, сердце уже колотилось как бешеное. Она поднялась на наш этаж, подошла ко мне, поздоровалась, и тут меня как будто парализовало от страха. Сердце заходилось в груди. Ладони вспотели. Неожиданно для самой себя я внутренне запротестовала. Я боялась всего, что может из этой прогулки вырасти. А вдруг она будет приходить за мной снова и снова? А вдруг моя собственная мама станет меня искать в это время и не найдет? И пока мы с тетей Таней шли по нашему коридору, чтобы отпросить меня на прогулку у воспитательницы, я все время про себя повторяла: «Хоть бы не отпустили! Хоть бы не отпустили!» Эта фраза пульсировала в голове помимо воли, меня разрывало на части. Я очень хотела пойти погулять с тетей Таней и в то же время жутко этого момента боялась. И вот, наконец, тетя Таня подошла к воспитательнице, чтобы задать свой вопрос. А я осталась ждать ее в самом начале нашего коридора.

– Можно я возьму Соню с собой на прогулку?

– Это еще зачем? – насторожилась воспитательница.

– Ну как, – растерялась тетя Таня, – сходим с ней в магазин. Пройдемся.

– Нет, – отрезала воспитательница, – документы у тебя на ребенка не оформлены, какое право я имею ее отпустить?

– Нууу…

– Ты разве не знаешь, что плохо, если у сотрудников складываются личные отношения с кем-то из детей, – добавила она шепотом, в надежде, что я не услышу, – это же неприлично!

– Так, значит, нельзя? – Тетя Таня как будто не слышала, погруженная в свои мысли. – Мы тут неподалеку.

– Неподалеку – это на территории, – железным голосом ответила воспитательница, – а за забор выводить ребенка без оформления документов нельзя!

И после этих слов я выдохнула с облегчением.

Спустя много лет мне удалось разобраться в своих чувствах: страх перед новой жизнью, о которой я тогда ничего не знала, оказался во много раз сильнее желания общаться с приятным мне человеком. Пусть уж лучше все остается как есть. В детском доме, по крайней мере, все знакомо. А что такое семья? Я же понятия об этом не имела.

Мы ходили с тетей Таней по территории, она мне что-то рассказывала, а я впервые в жизни поймала себя на новой мысли: «Не хочу, чтобы меня кто-то забрал!» Я до смерти боялась выходить за ворота детского дома. Я не знала, что за забором. Там пролегала чужая территория, к встрече с которой я была не готова. Меня пугали незнакомые люди, страшили неизвестные правила и порядки, я не знала, как себя вести за пределами детского дома. Что можно или нельзя делать? О чем принято или не принято говорить? Уже в младшей школе я возвела вокруг себя гигантскую защитную стену и никого к себе не подпускала. Да, мы стали преданными подругами с тетей Таней, она мне нравилась, и я понимала, что она очень добра ко мне. Но это не значило, что я готова довериться ей настолько, чтобы выбраться из кокона, в котором тогда жила. Страх оказался сильнее меня. Я могла уйти из детского дома только с одним человеком на свете – собственной мамой. Только она смогла бы меня в незнакомом мире защитить.

Однажды мы с тетей Таней об этом поговорили. В тот день быстро помыли посуду и просто сидели рядом, болтали обо всем. Это был последний год нашего общения, я училась в четвертом классе.

– Соня, – позвала она, и я услышала, как ее голос дрогнул, – ты хотела бы я жить в моей семье? Стать моей… дочкой.

– Нет. – Я не задумалась ни на секунду.

– Почему? – растерялась она.

– Потому что у меня есть своя мама, – честно сказала я.

О маме я думала постоянно. Все время ее ждала. Не проходило ни дня, ни часа в детском доме без мыслей о ней. Я вглядывалась в лица всех темноволосых женщин, искала ее черты.

А еще я думала о том, что не могу предать коллектив. Что скажут другие дети, если я соглашусь на семью? Брошу своих товарищей в детском доме? Тогда мне уже не будет здесь жизни. Меня затравят.