Я сбил целый авиаполк. Мемуары финского аса

Раннее утреннее солнце ослепило нас, заставив на мгновение потерять противника из виду, но на высоте 2700 метров мы снова увидели их. Бомбардировщики были далеко впереди своего сопровождения, поэтому мы вряд ли могли перехватить их, зато у нас были все шансы перехватить истребители. Постепенно мы оказались выше наших будущих жертв и сократили дистанцию. Я толкнул ручку управления вперед и начал быстро набирать скорость, стрелка альтиметра бешено завертелась. Три остальных «Брюстера» последовали за мной. Тройка русских летела совершенно прямо, не подозревая о грозящей опасности. В качестве цели я выбрал правый истребитель. Вайски Сухонен и Хассе Винд взяли два остальных. Все еще пикируя, мы быстро сблизились с противником, и я увидел, что это новые русские истребители ЛаГГ-3. В горизонтальном полете они могли уйти от «Брюстеров» как от стоячих.

Мой ЛаГГ быстро рос на прицеле, но затем, совершенно внезапно он резко повернул вправо, как раз в тот момент, когда я приготовился открыть огонь. Сначала я подумал, что Иван догадался об опасности, но ЛаГГ не выполнял никаких маневров, хотя и начал ускоряться. Так как я пикировал, то разгон сохранился, и, приблизившись до 50 метров, я открыл огонь. Русский получил длинную очередь, прежде чем попытался увернуться, но было уже поздно. Его мотор М-105, обычно вполне надежный, выбросил несколько клубков дыма, винт дернулся, а потом вообще остановился. Нос ЛаГГа опустился, и русский пилот перешел в пологое пике.

Мы находились на высоте менее 1000 метров над нижним течением Свири. Чисто из любопытства я последовал за своей жертвой и начал плавно скользить к берегу Ладожского озера. Когда я пристроился к ЛаГГу, мое правое крыло находилось всего в метре выше и сзади от левого крыла русского. Я мог ясно видеть его приборную панель и скорчившегося в кабине пилота. Оливковая окраска ЛаГГа была запятнана грязью и маслом, я мог лишь различить красные звезды на верхней поверхности крыльев. До линии фронта было еще далеко, поэтому я не спешил открывать огонь, хотя не был уверен, что вообще у меня поднимется рука прикончить беспомощного подранка. Русский сделал отчаянную попытку сесть на брюхо на берегу озера, но его крыло зацепило землю, и самолет закувыркался, разбрасывая куски обшивки. Одно крыло вообще отлетело прочь. Однако вряд ли пилот серьезно пострадал, так как я увидел, как он выпрыгнул из кабины, едва обломки самолета остановились.

Я вызвал по радио других пилотов и с радостью услышал, что Вайски и Хассе прикончили свои ЛаГГи. Во многих отношениях ЛаГГ-3 превосходил «Брюстер», и сбить его было бы очень сложно, если бы подготовка русских пилотов была повыше. Мы не сумели бы поймать ЛаГГи, если бы не использовали элемент внезапности и не догнали их на пикировании. Если бы русский пилот видел, как мы приближаемся, он бы даванул на газ и легко ушел от нас. Однако летчику-истребителю требуются отвага и крепкий дух и крепкое тело, и лишь очень немногие из русских пилотов, которых мы встречали до сих пор, обладали всем этим.

Мы снова набрали высоту 2700 метров, построились и взяли курс на Волхов, так как у нас еще оставалось достаточно топлива, чтобы провести разведку, которую нам поручили. Мы летели одни в чистом утреннем небе. Видимость была просто неограниченной, вражеских самолетов нигде не было видно. Вдали в Сясьстрое был виден работающий завод, его многочисленные трубы усиленно дымили. На озере, возле устья Волхова были видны около полусотни транспортов и военных кораблей, стоящих на якоре, некоторые из них разводили пары. Между железнодорожными станциями Колчаново и Аврово стояли 15 поездов – не менее 400 вагонов. Также там были платформы, на которых можно было различить танки. Кроме нескольких очень неточных выстрелов зениток, наш полет проходил достаточно мирно. Потом мы приблизились к немецким линиям, повернули на север и полетели домой над неприветливыми серыми водами Ладоги.

Как раз когда мы садились, противник атаковал аэродром Нурмойла и сбросил 91 бомбу. Однако при этом погиб лишь один русский пленный, работавший в казарме, и еще 5 пленных были ранены. Разумеется, были порваны телефонные провода. В общем, типичная меткость русских бомбардировщиков.