Я сделаю это для тебя

Пленник что-то забормотал про казнённого в Руанвилле кузена-простеца, который ничего особенного не сделал, все так делали, а он просто попался.

— Да нет нам дела до его печалей, — отмахнулся маршал.

— Отдайте его мне, господин маршал, выходит, я прикормил эту гадину, — поклонился де Риньи.

— Отдайте его мне, — рассмеялся демон, и от того смеха у Асканио мурашки пошли по коже. — Тот, кто подло напал на Анри, не заслуживает лёгкой смерти. Я унесу его душу туда, где она будет вечно стенать и рваться на волю, и никогда той воли не получит.

И пленник, не испугавшийся слов де Риньи, тут завыл. Завыл каким-то животным воем. А маршал кивнул — забирай, мол.

Демон протянул руку к пленнику — медленно и неотвратимо, взял его за грудь… удлиннившиеся когти вошли в плоть.

— Пойдём, всё только начинается.

И исчез с воющим пленником на ровном месте. Впрочем, вернулся через пару мгновений.

— Не сбежит. И не умрёт… ещё не скоро умрёт.

Тем временем вернувшаяся луна освещала правый берег — там солдаты возвращались к походным кострам. Маршал распорядился — минимальные дозоры, из тех, кто на ногах. Раненых — в походный лагерь, тяжело раненых — в Лимей.

— Благодарю вас, господа, мы победили, — сказал маршал.

А Асканио тихо порадовался про себя, что день закончился, и можно будет, наконец, вернуться в Лимей и помыться.

39. Безопасное место

Ушли мужчины, ушла Ульянка, и демон Хэдегей ушёл, а я сидела, держала руку Анри и таращилась в стену. Господи, как я устала…

Снова, да? — подумала лениво. Женя, ты это уже проходила. И… сегодня не вспоминай, хорошо? И вообще молчи. Здесь до твоей усталости никому дела нет, и никакой Петр Иванович твои стенания не услышит. А если вдруг услышит, то ещё неизвестно, что сделает, может, нынешняя жизнь раем покажется. Так что — выше нос.

Мне казалось, что я придумала неплохо. Потому что Платон и Ульяна — отличные маги, оба. Мы вполне участвовали в приключениях в Поворотнице, а теперь некоторым отчаянным головам можно поприключаться и здесь.

Платон легко отозвался на мой вызов через зеркало, я сама удивилась, как легко. И так же легко согласился. Сказал — он даже с государыней уже что-то подобное обсуждал, поэтому появится.

А вот про демона я хоть и вспомнила, но позвать решилась очень не сразу. Но подумала, что терять нечего. И тоже потянулась к нему через зеркало. И дотянулась. С демоном ситуация выглядела как-то повеселее, чем без него, памятуя о тех красноглазых тварях, которым несть числа, и которые всего-навсего его злость и его сила. И он, на удивление, услышал меня и пришёл. И обещал помочь, ни словом не возразил. Вот удивятся-то граждане революционеры! Уж наверное, они не ожидали встретить красноглазых тварей вблизи благовоспитанного Лимея с розами, статуями и белыми стенами.

Этих белых стен, и роз, и лягушек по берегам было чудовищно жаль. Если домик Женевьев был её рук делом, то тут — дело рук нескольких поколений. Анри говорил, что замок и городской дом перестроил его предок Франциск, отец того короля Анри, о котором мы читали, и это случилось более двухсот лет назад. Если в том домике, которого больше нет, я бы и сама жила, то тут всё было великолепно… и чуждо. По моим меркам, это не жилище, а музей. Но я посмотрела на их магические коммуникации и поняла, как нужно сделать в моём домике в Поворотнице, чтобы стало не хуже. И как оборудовать второй этаж. Потому что… нас вернётся много. Кого-то поселим в крепости, а кого-то — у меня.

Я прямо представила и спальню на втором этаже, и детскую можно сделать там же… у меня ж теперь внуки, ох, нужно хотя бы дойти до покоев Шарлотты и посмотреть — всё ли с ними в порядке. И с их кормилицей, она же мать одного из мальчишек. Полугодовалые маги, извольте. И так тоже бывает.

В дверь застучали, Рогатьен отпер. Он поздоровался с Платоном и Ульяной, с опаской посмотрел на демона — но ничего не сказал. Теперь же пропустил в комнату слугу в местной ливрее.

— Нельзя ли попросить уважаемую госпожу целительницу заглянуть к тем людям, которых сегодня из столицы привели? Там тоже есть целитель, но он говорит — помощь нужна, не справляется.

— Меланья, видишь, что делать? — строго спросила поднявшаяся Дуня.

— Да, Евдокия Филипповна, — с готовностью ответила та.

— Взгляну и вернусь, — сказала Дуня, и ушла со слугой.

Почти сразу же глухой стон донёсся со стороны Жанны, и Меланья принялась ей что-то нашёптывать, успокаивая, и тихонько водить вдоль тела ладонью, с которой срывалось то самое свечение, которое у меня уже не выходило — наверное, я просто устала. Жанна затихла, задышала ровно. Эх, вот её бы прямо сразу в Поворотницу, да кто ж там будет за ней присматривать? Ладно, разберёмся.

Снова стук в дверь, даже не стук, а так, поскреблись тихонько. Снова Рогатьен открыл, и почтительно поклонился вошедшей Шарлотте.

— Как отец? — тихо спросила она у меня.

— Лучше, чем мы могли надеяться, — улыбнулась я ей. — Асканио сотворил для нас чудо.

— Где он? Я поблагодарю его.