Я сделаю это для тебя

— Ушёл творить ещё одно, не иначе. Располагайтесь, Шарлотта. Я попрошу вина и перекусить, — и сама поняла, что чертовски голодна, потому что когда там мы ели в последний раз?

Вообще в камере кормили, но — дурным хлебом и водой. А я бы уже съела что-нибудь поприличнее. Рогатьен понял, что-то кому-то скомандовал, нам принесли вино, и хлеба с сыром, и ещё тёплый открытый пирог. Шарлотта села… и было что-то у неё в лице, чего я с ходу не поняла.

— Как дети, Шарлотта? Ваши и… мои?

— В порядке. Вы будете заботиться об обоих мальчиках? — спросила она.

— Конечно, а как же? Оба они — правнуки графа де Рьена, и маги.

— У них ничего не осталось — владения дю Трамбле в руинах, так говорят.

— Не до жиру, быть бы живу, — вздохнула я. — Справимся.

Она довольно долго думала, потом решилась.

— Мне страшно, маркиза. Ваше высочество. А вдруг они не сдержат нападение? А у меня тут дети.

— Шарлотта, — тоже решилась я, — что вы скажете о путешествии порталом в безопасное место?

— О чём вы? — не поверила она.

— Это далеко отсюда, очень далеко. Но там нет революции. Правда, никакой светской жизни там тоже нет. Деревня на берегу озера, если называть вещи своими словами. Очень красиво и очень тихо. Иногда случаются казусы и катаклизмы, но — не слишком часто.

Да-да, совершенно не обязательно, что снова случится нашествие чиновников, бунт местных пьяниц или пришествие тёмной твари. Злобного тумана-то точно не случится. И со связью сейчас проще, чем было.

— Это… то место, где вы были в ссылке? — тихо спросила Шарлотта.

— Оно самое. У меня там хороший дом, он сейчас совершенно пустой. И пока мы здесь — он в вашем распоряжении. Я найду, кого попросить помочь по хозяйству, там печь с дровами и воду нужно носить, если не магией.

— Пелагея Порфирьевна поможет, — отозвалась Меланья, — и других позовёт. Господин полковник-то здесь застрянет, кто знает, на сколько, а она там справляется. И матушка Ирина с Феодорой Феоктистовной приглядят.

Точно, Пелагея. Дамы из семьи отца Вольдемара. Егор Ильич с Дарёной в соседях, опять же, и Маруся с дочками. Не пропадут.

— Решайтесь, Шарлотта, — сказала я. — Потому что — хоть сейчас.

Она встала.

— Я… согласна. Я верю вам. Вы… вы спасаете отца, и Рогатьен сказал, что там тоже спасли его. Если он справился, я тоже справлюсь. Какие… вещи брать?

— Тёплая одежда есть? Вся, какая только существует, и то будет мало. Шубу справим к зиме, пока можно так. Деньги и драгоценности — все, какие есть, носить там некуда, но пусть лежат до лучших времён. Для детей — тоже бы тёплые вещи, какие есть, но уже на месте посмотрим.

Вообще, думалось мне, пропасть детям не дадут. Да и ей тоже. Скажем, что дочка генерала, будут уважать.

Мари побежала помочь, и ещё кого-то привлекли, и вот уже все они толпятся в приёмной Анри — Шарлотта, три её дамы, две няньки, кормилица Тереза и двое внуков Женевьев в люльке. Рогатьен и Фелисьен сказали — что помогут, и Мари тоже вызвалась помочь.

— Меланья, смотри тут за нашими ранеными, я провожу.

— Конечно, Женевьева Ивановна!

Я взяла камень Жанны и сжала его, представив свой дом… и шагнула. Родной запах, господи! Ночь, тут ночь. Наверное, и рассвет скоро, это в Лимее ночь только началась. Засветила магических шаров, мигом обежала всё — на месте. Разбудила сторожевой пост в большой зале, очень удивила. Строго сказала — прибывает дочка господина генерала, готовимся, помогаем. Прониклись.

— Идите сюда, можно!

И пока они шли и таскали сундуки и детей, я отворила все двери, выскочила из кухни на улицу, глянула в звёздное небо… и проколола ножом палец.

— Пётр Иванович, Алёнушка, имею до вас нужду великую.

И что вы думаете? Явились, как миленькие. Алёнушка пришла по дороге, как обычно, а бурундучок прошуршал в траве и оборотился.

Я поклонилась.

— Здравы будьте, Пётр Иванович, Алёна Дмитриевна.

— И тебе всех благ, Евгения Ивановна, — сказали почти хором.

И мы рассмеялись, все трое. И поняла я, что тут всё будет хорошо.

— Постояльцев я снова привела, жить останутся. Дочку Анри с детьми, и внуков погибшей Женевьевы, с ними мать одного из них. И это не конец, приведу ещё. Будьте добры, приглядите уж за ними, ладно?

— Ладно-ладно, неугомонная ты наша, — усмехнулся бурундук. — Дети — это правильно, их нужно в спокойное место, чтобы выросли и окрепли.

— Тебе сказать, кого я видела сегодня? Зятя твоего, — усмехнулась я.

— Глаза бы мои на него не глядели, но что уж теперь, — вздохнул тот.

— Ты не думай лишнего, за бабами да детьми приглядим, — сказала Алёнушка.

— А мне обратно надо, у меня там Анри ранили тяжело.

— Так тащи сюда выхаживать, — улыбнулась нежить. — Здесь-то проще да спокойнее.

— Может быть, ещё и притащу. Сейчас уж по дворам не пойду, разве только Егору Ильичу стукну — дома ли он?

— Дома, дома!

— Так вот, предупрежу, что снова соседи у него.

— Сделай, да возвращайся, там ты тоже нужна, — проворчал бурундучок. — Зятя, значит, видела. Ох.

Мы раскланялись, и я тут же побежала до соседской калитки, вошла и стукнула тихонько в дверь. Егор Ильич не спал — кажется, услыхал, что мы тут зашевелились.