Я - Шарлотта Симмонс

— Ну ладно, извини, сорвалось. Но ты и меня пойми: я всегда завожусь, когда речь идет об игроках вроде тебя. Есть у меня такой недостаток — могу вспылить, но понимаешь, Джоджо, дело-то вот в чем: если ты тренер, то для тебя нет ничего важнее, чем возможность тренировать таких ребят, как ты. Помяни мои слова: настанет день — не скоро, еще через много лет, — когда ты решишь, что пришла пора уйти с площадки, и вот тогда ты, может быть, сам захочешь стать тренером. Нет, конечно, у тебя будет полно и других возможностей устроить свою судьбу. Найдешь, чем заняться. Не забудь, кстати, как-нибудь напомнить мне, и я тебе расскажу, чем занимаются сейчас те парни, с которыми я сам когда-то играл. Уж поверь мне на слово, если играть так, как ты, то перед тобой будут все двери открыты, и не только в области спорта, Джоджо. Занимайся чем угодно, работай где хочешь. Но если ты вдруг захочешь стать тренером, то поверь, Джоджо, тренер из тебя получится отличный. И вот когда ты станешь настоящим тренером, настоящим наставником для молодых игроков, — он постучал себя кулаком в грудь, — то поймешь, как много значит для команды такой талантливый и нестандартно мыслящий игрок, как ты.

Джоджо отвел глаза, скривил губы в подобии сердитой ухмылки, чуть подался вперед, набрал воздуха в свою гигантскую грудную клетку, вздохнул… и против собственной воли утвердительно закивал головой, всем своим видом стараясь донести до тренера важную мысль: «Вы только не подумайте, я и не собирался на вас сердиться… просто я хочу, чтобы мне почаще говорили такие приятные слова».

Подхватив эту игру примирения, тренер, внешне совершенно успокоившийся, сказал:

— Джоджо, ты и сам прекрасно понимаешь: здесь, в Дьюпонте, мы уже фактически не в любительский баскетбол играем. Это последний шаг перед карьерой профессионального игрока. И мы оба с тобой знаем, сколько времени занимают тренировки и игры. Но здесь у нас колледж, и я считаю себя преподавателем — и я и есть преподаватель. Я знаю, вы, ребята, не всегда воспринимаете эти мои слова всерьез, думаете, что я называю себя преподавателем только для понта. Но на самом деле это так и есть. Я действительно считаю себя вашим учителем, пусть мой предмет и отличается от других. Вот мы тут с тобой говорили о Сократе, так? Но ведь Сократ был греком, а знаешь, какая поговорка была у греков во времена Сократа? «Mens sana in corpore sano» — в здоровом теле здоровый дух.

Джоджо никогда в жизни не слышал греческого языка, но почему-то ему показалось, что это изречение звучит как-то не по-гречески. Оно было похоже скорее на… вот в том-то вся и загвоздка: он понятия не имел, на что это похоже. Джоджо прямо умирал от желания перебить тренера и продемонстрировать ему мощь своего разума и эрудицию, но решил не лезть на рожон, понимая, что выглядеть он будет просто смешно, если перебьет самого тренера и скажет, что тот не прав, — ведь у него не было никаких аргументов на этот счет.