Я - Шарлотта Симмонс

— Каждый год на вводной лекции моего курса я предлагаю студентам прочитать этот труд полностью. Увы, у многих просто не доходят до этого руки, а некоторые ленятся, хотя я считаю, что время, проведенное за чтением этой книги, будет потрачено далеко не напрасно. Какие курсы по биологии вы прослушали?

— Здесь, в Дьюпонте, еще ни одного. А в старших классах я занималась молекулярной биологией. У нас в школе не было соответствующего курса и лабораторного оборудования, поэтому я дважды в неделю ездила в Аппалачский университет штата.

— В Аппалачский? Вы из Северной Каролины?

— Да, сэр.

— На каком вы курсе?

— На первом.

Профессор покивал головой, словно обдумывая, как расценить ответ Шарлотты.

— Как я понимаю, у вас был высокий вступительный балл.

— Да, сэр.

Вновь одобрительно покивав, профессор сказал:

— Обычно я стараюсь успеть до Рождества познакомиться со всеми своими студентами лично, но в этом году у нас очень большой поток. В результате, боюсь, я до сих пор не знаю, как вас зовут.

— Шарлотта Симмонс.

Снова уважительный кивок:

— Ну что ж, мисс Симмонс, могу вам дать один совет: если у вас есть такая возможность, продолжайте знакомиться с первоисточниками, даже когда мы доберемся до самой нейрофизиологии как таковой, и не пугайтесь, если некоторые тексты покажутся вам занудными или же просто трудными для понимания.

С этими словами профессор Старлинг приветливо и по-деловому улыбнулся Шарлотте, а потом вернулся к разговору со студентами-старшекурсниками, налетевшими на него с вопросами буквально со всех сторон.

Шарлотта вышла из учебного корпуса и, сама не зная зачем, пошла по направлению к Главному двору. «Он заметил, заметил меня!» — крутилось у нее в голове. Яркие лучи утреннего солнца эффектно высвечивали силуэты готических зданий, окружавших Главный двор, отбрасывая тени, в которых ухоженные дьюпонтские газоны казались еще более мягкими и зелеными, чем обычно. Кроме того, сами здания солнце превратило в сияющие монолиты. Колокола карильона Райденауэр вызванивали «Литанию», и даже не знавшая киплинговского текста, написанного на эту мелодию, Шарлотта восприняла ее как гимн, вдохновляющий на великие дела. Сочные зеленые лужайки, сверкающие стены и башни замков, волнующая музыка — все сегодня словно специально сложилось так, чтобы доставить ей удовольствие. Вперед! Вперед! В плаванье по бескрайним морям науки! Предчувствие познания новых теорий, объясняющих устройство мира, и тот факт, что кто-то из великих заметил ее, обратил на нее свой благосклонный взгляд, — все это вместе буквально пьянило Шарлотту.

В это прекрасное солнечное утро, под этим бескрайним, безоблачным голубым небом, здесь, среди великолепия старинного дьюпонтского университетского городка, ей вдруг пришло в голову… «Да! Вот она, настоящая жизнь… вот оно, торжество разума, и я… живу этой жизнью!»

Шарлотта совершенно иначе посмотрела на других студентов, которые сидели на лужайках или шли по своим делам через Главный двор. А ведь и вправду — я одна из них, из тех, кого называют новым поколением американской «элиты»! Там, дома, в Спарте, все знали ее как «девочку, которая поступает в Дьюпонт». Здесь, в Дьюпонте, ее еще тоже должны узнать, дайте только время… ее узнают… Как именно она здесь прославится, Шарлотта пока еще сама не представляла, но перспективы перед ней вырисовывались самые радужные… Со всех сторон ее окружали чужие люди. Здесь, в Главном дворе университета, слонялись без дела или спешили куда-то, отдыхали на травке или бежали по своим делам парни и девушки, которые, например, могли болтать по мобильнику, вообще не задумываясь, сколько стоит это удовольствие, поскольку их родителям ничего не стоило оплатить любой счет своих ненаглядных детишек, так же как и само их пребывание среди всей этой роскошной среднеанглийской готической архитектуры. Плюс, конечно, сознание того, что они принадлежат к элитной группе американской молодежи — да что там, молодежи всего мира! — поступившей в Дьюпонт. Все эти 6200 студентов, беззаботно наслаждавшихся сейчас хорошей погодой, — ну, или, по крайней мере, большинство из них, — в силу своего невежества совершенно не подозревают, что они всего лишь ничтожные, случайно наделенные сознанием, брошенные кем-то камушки… А я, в отличие от них, — Шарлотта Симмонс.