Я - Шарлотта Симмонс

Эту самую «песню» с омерзительными «стихами» Шарлотта слышала в холле общежития в ту ночь, когда Беверли впервые отправила ее в секс-ссылку! Какой ужас! Оказывается, ее сегодняшние спутники, все пятеро, все, как один — члены престижных студенческих ассоциаций, знают эту песню наизусть. Они не просто слушают матерный рэп, но еще и подпевают Джулиану во все горло! И, судя по их довольным голосам, оттягиваются на полную катушку. Парни, одетые в свои дурацкие черные шапочки, увлеченно лупили кулаками в такт «музыке» — кто по рулю, кто по сиденьям. Крисси и Николь просто завывали от восторга. Можно было подумать, что нет на свете ничего более восхитительного и поражающего воображение, чем эти тестикулы. Шоссе было широкое, местами в десять полос, и народ в попутных машинах явно с подозрением посматривал на несущийся с приличной скоростью «субурбан» с очень странным экипажем на борту. «Что за фигня», — можно было прочесть на лицах людей, сидевших в машинах: трое белых парней в «чисто черных» шапочках дергают плечами в утрированным ритме, словно изображая рэп в каком-нибудь пародийном видеоклипе. Что ж, пятеро «братьев и сестер» могли быть довольны: они не только оттопыривались сами, но и производили убойное впечатление на окружающих.

Глядя на них, можно было с уверенностью сказать, что, по крайней мере, на первом этапе поездка удалась.

Затем они перешли к воспоминаниям о том, где, кто и до какой степени напился на одной из бесчисленных вечеринок, на которых они бывали все вместе. Вот в последний Хэллоуин — эта девчонка, Кэнди, появилась в бикини из серебристого ламэ — весь купальник составляли два-три шнурочка, и это очень прикольно смотрелось в мелькающем свете стробоскопа, но самое прикольное — на ней был кожаный ошейник с металлическими шипами, а к нему пристегнута тяжелая цепь, и за эту цепь ее вел совсем уж отвязанный чувак, вырядившийся и вовсе готично: весь в черном, с жирными черными волосами, завязанными в конский хвост, здоровенные серьги в ушах и золотые коронки на передних зубах, причем коронки были украшены не то бриллиантами, не то стразами — хрен их там разберет. Радостные вопли и взрывы хохота сопровождали это восторженное воспоминание.

— А вы думаете, она на самом деле того… садо-мазо? — поинтересовалась Крисси.

— Да брось ты, — сказала Николь. — Эта Кэнди сама кого хочешь достанет, сама, правда, тоже утрахается, но ей это только в кайф. В тот раз она просто слишком уж далеко зашла, когда…

При этих словах Хойт задрал подбородок и слегка мотнул головой вправо, в направлении своей тихонечко сидящей соседки, а затем громко и выразительно прокашлялся. В машине наступила тишина. Шарлотта поняла, что он пытается предостеречь Николь и остальных от обсуждения этой темы в ее присутствии, хотя что означает «слишком уж далеко зашла» — она не имела представления.

Хойт наклонился к Шарлотте, положил ладонь на ее руку, улыбнулся очаровательно, как всегда, и сказал:

— Эх, жаль, что тебя там не было. Ну и повеселились мы на Хэллоуин. А эта девчонка слишком уж всерьез отнеслась к празднику, вот и все. А ты, кстати, как отмечала Хэллоуин?

Удар оказался совершенно неожиданным и угодил ей прямо под ложечку. Шарлотта просто физически почувствовала это. Нужно было что-то ответить… что-то сказать этой компании чужаков, которая так внезапно замолчала.

— Кажется… да я не помню. — Хрипло и невнятно.

Прозвучало это как-то неубедительно и даже почти невежливо по отношению к тем, кто хотел снова развеселиться и поприкалываться. Но больше ей нечего было сказать, а нужно было срочно дать хоть какие-то пояснения.

— Да я… вообще-то я не дружу с этим Хэллоуином.

Господи, да как же у нее с языка сорвалось это страшно провинциальное и старомодное «не дружу»? В наши дни «не дружить» можно только с головой. Все остальные варианты этого выражения — полный отстой. Что ж, оставалось только сидеть и краснеть.

Молчание. После некоторой паузы голос подала Крисси:

— Я вот хотела спросить тебя, Шарли-и-и-и… э-э-э… — Она поспешила проглотить последний слог имени, не то не желая снова ошибиться, не то наоборот, стремясь дать понять, что с удовольствием называла бы ее неправильно и дальше, если бы не Хойт… В общем, судя по саркастической улыбке третьей степени, дело было вовсе не в ранней не по годам забывчивости, а в желании утереть нос этой серой мышке. — …А ты вообще откуда?

Внутри у Шарлоты все просто закипело. Да сколько можно напоминать ей, что по сравнению с ними она просто убожество и серость? Я — Шарлотта Симмонс. Вспомнив, как однажды такой прием сработал, Шарлотта, не поворачивая головы и глядя прямо перед собой, громко и четко отбарабанила свою скороговорку:

— Спарта, Северная Каролина — хребет Голубые горы — население девятьсот человек — ты о ней никогда не слышала — но не переживай — никто не слышал.