Я - Шарлотта Симмонс

Позавтракать в кафе, то есть у «Мистера Рейона», обойдется доллара в три, а то и в четыре. Как быстро тают деньги, Шарлотта прекрасно помнила на примере пятисот долларов, выделенных ей родителями на первый семестр. С другой стороны, опять сидеть одной в почти пустой столовой Аббатства… Нет, пожалуй, настолько она еще из депрессии не вышла. Кроме того, она чувствовала себя виноватой в том, как холодно попрощалась вчера вечером с Эдамом… приобняла, в щечку чмокнула — так можно с двоюродным братом попрощаться… Парень наверняка надеялся на большее, но она не хотела проявлять эмоции. Почему? Ну… Беверли на них смотрела, а объятия и поцелуи — это дело такое интимное… Да хватит саму себя обманывать! Тебе просто хотелось бы, чтобы причина была в этом! Дело совсем не в том, что ты стеснялась поцеловать Эдама при Беверли, а в том, как Беверли оценила Эдама. Она дала это понять совершенно ясно без единого слова. Один взгляд — и Беверли опустила Эдама ниже плинтуса по шкале как Крутизны, так и Перспективности. Шарлотта прекрасно запомнила тот взгляд. Какая уж там крутизна, какая перспективность, какой успех! По всем этим координатам параметры Эдама, с точки зрения Беверли, лежали в области отрицательных и даже иррациональных величин. Эти координаты определяли положение человека в мире — в том мире, где все решает богатство как синоним успеха и то, что можно купить, располагая богатством. Что касается перспективности, тут все определялось безошибочной женской интуицией, с которой у Беверли было все в порядке. «Но признайся хотя бы самой себе, Шарлотта: ты ведь не стала обнимать и целовать Эдама на пороге комнаты не потому, что Беверли смотрела тебе в спину, а именно потому, что она так низко оценила этого парня по своей шкале…» Шарлотту сразу же захлестнуло чувство вины… Неужели у нее нет своего мнения, неужели она такая бесхарактерная?.. После всего, что Эдам для нее сделал… ведь он на самом деле фактически спас ей жизнь… и после этого отнестись к нему с таким снобизмом… да, да, именно так это и называется: снобизм — слово, которое в устах Эдама звучит как последнее ругательство. Как же она перед ним виновата! Не меньше Беверли!.. Нет, даже больше: потому что она-то ведь знает Эдама, знает, какой он замечательный, благородный и добрый. И она, в отличие от Беверли, многим ему обязана.

Все эти мысли пронеслись в голове Шарлотты за несколько секунд, и она постаралась вложить в свой голос максимум энтузиазма, когда сказала в трубку:

— Отлично, ты просто молодец! — Впрочем, сказать: «Ты просто молодец, Эдам»

она все-таки не решилась, чтобы не дать Беверли повода в очередной раз выразить свое недовольство тем, что ее посмело разбудить такое ничтожество.

Меры предосторожности не помогли. Беверли демонстративно заворочалась на кровати и тяжело задышала.

Голос Эдама в трубке:

— Когда ты будешь готова?

Шарлотта, вслух:

— Минут через пятнадцать!

Голос с кровати:

— Твою мать, Шарлотта, убирайся на хрен в коридор со своим телефоном!

Голос в трубке:

— О'кей! Буду ждать тебя через пятнадцать минут.

Шарлотта, вслух:

— Спасибо! Пока.

— Блин, Шарлотта, ты совсем охренела! — Беверли приподнялась на локте и смотрела прямо на соседку. Ее шея при этом изогнулась под таким углом, что голова, казалось, даже не лежала на плече, а свисала вниз макушкой. Растрепанные волосы закрывали пол-лица. — Ну я же просила тебя по-хорошему! Твою мать, я спать хочу!

Шарлотта смотрела на это опухшее после выпитого вчера лицо — и не узнавала саму себя. Ей не было ни страшно, ни даже неловко. Она не чувствовала угрызений совести, но в то же время не ощущала ни злости, ни даже раздражения по адресу Беверли. Мысленно улыбнувшись абсурдности определения «по-хорошему» применительно к словам Беверли, Шарлотта не стала ничего говорить вслух. Она просто смотрела сверху вниз на лицо перед собой. Она существовала в другом измерении. Она восстала из пепла «Я снова — Шарлотта Симмонс, вот только эта Шарлотта Симмонс прошла огонь и воду, преодолела столько трудностей, закалилась и набралась сил, чтобы теперь по крайней мере дать тебе это понять и — впервые в жизни — поставить тебя на место».

— Беверли, — сказала она, — я хотела у тебя кое-что спросить. — Эти слова были сказаны таким спокойным, ровным и невозмутимым тоном, что выражение лица Беверли изменилось: на нем появилось даже некоторое подобие интереса. — Помнишь, ты говорила, что тебя интересуют детали того, что там было на официальном приеме Сейнт-Рея и как все прошло. Я думаю, с тех пор ты кое-что слышала об этом? Тебе ведь об этом рассказывали, правда?

Про лицу Беверли пробежала тень беспокойства.

— Ну, кое-что я действительно слышала… — Она пожала плечами.