Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

По радио кроме новостей Ким слушал и другие программы Би-Би-Си — политические, спортивные, музыкальные. Не отходил от приемника, когда транслировался крикет или футбол. Еще с молодых лет он болел за английскую футбольную команду «Арсенал» и остался верен своей привязанности…

Ким был сластеной и постоянно изумлял меня странной смесью, которую готовил себе на десерт. Сдобное печенье курабье крошил в пиале, заливал сметаной или кефиром, туда же добавлял варенье и называл это пудингом. От курабье пришлось отказаться, когда он начал следить за своим весом. Тогда для пудинга я стала готовить домашний творог (он называл его «твой творог», а магазинный никогда не ел), который он смешивал с курагой либо инжиром и разбавлял кефиром или сметаной. Ким сам любил готовить протертую смородину и клюкву, которые тоже подмешивал в пудинг.

Большую часть времени Ким проводил, за чтением, сидя в своем любимом старом вольтеровском кресле, доставшемся ему в наследство от Гая Берджесса. По правую руку, на маленьком столике с хохломской росписью, у него стояла пепельница и рядом обычно лежал шоколадный набор, который опустошался с такой же быстротой, с какой заполнялась пепельница. Ким не отрывался от книги, отправляя в рот одну конфету за другой, и вскоре с удивлением обнаруживал, что его рука шарит по дну пустой коробки. А я так и не успевала попробовать ни одной конфеты из набора, обычно предназначавшегося мне.

Коротать бессонные ночи Киму также помогал шоколад. Просидев на постели за книгой несколько часов в ожидании желанного сна, он отправлялся на кухню за плиткой шоколада. К шоколаду он обычно добавлял мацу, которую моя знакомая покупала для нас в синагоге во время еврейской пасхи. Маца заменяла Киму water biscuits (сухое пресное печенье). Он разламывал ее на кусочки, на каждый укладывал по дольке шоколада и эти маленькие «сэндвичи» раскладывал на большой тарелке. А я засыпала под его уютное «хрум-хрум».

Каждое утро Ким задавал мне один и тот же вопрос:

— What are your plans? (Каковы твои планы?).

На этот вопрос я редко отвечала определенно. Он не любил менять своих планов. Неожиданные перемены, даже самые незначительные, всегда вызывали у него досаду.

Например, мы решаем, что сегодня на обед приготовим курицу, а завтра бифштекс. Но мне неожиданно посчастливилось купить свежую рыбу, и я предлагаю курицу отложить на завтра.

— Мы же договорились, — возражает Ким и, хотя не спорит и соглашается, недовольства скрыть не может.

— Кухня моя, — заявил Ким, введя меня в свой дом.

Меня это хоть и удивило, но обрадовало. Кулинарные занятия не входили в число моих увлечений, и я без сожаления уступила Киму эту привилегию. Однажды, купив живого карпа, я решила приготовить его сама. Ким не возражал. Пока рыба жарилась, я кое-что постирала, а она тем временем, естественно, подгорела. Я очень огорчилась, что демонстрация моего кулинарного искусства закончилась сталь плачевно.

— Черный карп? — удивился Ким, но все-таки съел его и похвалил. И тут я прослезилась. Моя реакция его озадачила, и он настаивал, что было очень вкусно. Меня обидело, что он лукавит, следовало бы признать прямо и честно, что блюдо испорчено. На самом деле, несмотря на обгорелый бок, мне все-таки не удалось его окончательно испортить.

Но «черного карпа» Ким не забыл и часто дразнил меня. С ним-то такого никогда не случалось. Уж если он что-то готовит, то с кухни не уйдет. Мог сидеть часами, уставившись в духовку. В лучшем случае принесет газету с кроссвордом. Это — единственное, на что позволит себе отвлечься. Поэтому у него никогда ничего не пережаривалось, не переваривалось. Все приготовленные им блюда были идеальны.

Впоследствии и мне удалось завоевать авторитет кулинара. Постепенно я почти полностью завладела кухней, хотя и не испытывала радости от своей победы. Ким стал лениться и все реже занимался стряпней. Он с удовольствием ел приготовленные мною блюда и больше не стремился властвовать на кухне. Когда же требовалось соблюдать точное время, я не могла соперничать с Кимом и оставила за ним привилегию запекать в духовке мясо и птицу.

Ким был вдохновенным кулинаром, но при этом неукоснительно соблюдал рецептуру, обложившись книгами. Очень любил острые блюда, особенно индийское карри. Его отец говорил, что карри только тогда настоящее, если после первой ложки вас прошибает пот. (Рассказывая об этом, Ким проводил ладонью по лбу, смахивая воображаемый пот.) Ким употреблял много острых специй. Если он и заказывал детям или коллегам привезти что-нибудь из-за границы, так это были соусы и приправы да еще апельсиновый джем.