Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

В Красноярске мы остановились в центральной гостинице. Когда обедали в ресторане, официант предупредил, что рыба несъедобна, и предложил фирменное блюдо — лангет, но его и нож не брал, и разжевать было невозможно. На следующий день идем в ресторан, который нам порекомендовали как лучший в городе, высшего класса. Его считали таковым скорее всего благодаря оркестру, невероятно громогласному. Подходит официант — мы совсем не слышим друг друга и ведем переписку на салфетке. Наученные горьким опытом, заказываем беф-строганов, который, как и лангет, оказывается нам не по зубам. Если лангет Ким сравнил с подошвами, то беф-строганов — со шнурками от своих ботинок. Зато децибелы здесь были «наивысшими». Уходим не только голодные, но и обалдевшие от грохота.

Красноярск в те годы был закрыт для иностранных туристов, и поэтому его снабжение было особенно скудным. Зато окрестности города, окруженного смешанным лесом, очень живописны. Мы там подолгу бродили по туристическим тропам и однажды набрели на маленький частный зоопарк. Его хозяйка подбирала подранков, больных птиц и зверюшек и выхаживала их.

В Дивногорске (под Красноярском), несмотря на наше сопротивление и висевшие повсюду запрещающие знаки, нас заставляют подняться на недостроенную ГЭС, которая считается одной из крупнейших в мире. Мы передвигаемся по стропилам буквально с риском для жизни, и Ким твердит:

— Это очень опасно!

Не удается нам увильнуть и от ночной рыбалки. Наш хозяин развлекает нас по собственному вкусу, игнорируя желания своих гостей. Нам приходится провести ночь впятером на одной скамейке в душном трюме маленького катера, где меня укачивает. Будучи гостем, Ким считает своим долгом выполнять прихоти хозяев.

— За все надо платить, — любил повторять он.

Стояла страшная жара — 36 градусов, когда мы отправились в двухдневную поездку на теплоходе по Енисею. Река не приносила прохлады, воздух был неподвижен и горяч. Нас высадили на острове, и мы сразу кинулись к воде. Не тут-то было: вода ледяная, сводит конечности, даже дети не отваживаются искупаться. Теперь, из-за строительства Красноярской ГЭС, вода постоянно перемешивается и не успевает прогреваться даже в самое жаркое время. Мне пришлось впервые испытать такую жару, и я едва ее перенесла. Казалось, что кровь закипает в жилах и голова вот-вот лопнет, как хрупкий сосуд. Ким был очень напуган моим состоянием.

Мы с Андреем (нашим сопровождающим из Красноярска) и его женой примостились под деревом в тени, которая совсем не спасала от жары. Воздух раскален, а неутомимый Ким, как факел в своей оранжевой футболке, кружит по острову с непокрытой головой. Жара ему нипочем, донимают лишь комары. Он натирается специальной мазью, которую предусмотрительно прихватил с собой.

Зато река Обь радует нас теплой водой и умеренной температурой воздуха. Чистый мелкий песок, белый и хрустящий, как снег, покрывает просторные безлюдные пляжи. На отмелях вода такая теплая, что даже Ким, не любивший холодной воды, рискнул искупаться.

Академгородок, построенный на берегу реки под Новосибирском, утопает в зелени, зато кишит комарами. Когда Ким приглашал меня в Сибирь, я его предупредила, что нас съедят комары:

— Это настоящие звери!

— Там их совсем нет, — уверял он.

Комаров действительно не было во время его первого посещения Сибири: их всех уничтожили с помощью ДЦТ, а заодно погубили птиц, белок и прочую живность. К моменту нашего с Кимом приезда кровопийцы снова расплодились.

Комары здесь устрашающих размеров и очень агрессивны. Они пикируют на прогуливающихся, которые исполняют некий ритуальный танец с опахалами. У каждого в руке веточка, чтобы отмахиваться от злодеев. Забавно выглядит щенок овчарки с несоразмерно большими лапами — он беспрерывно мотает тяжелой головой и остервенело щелкает зубами, отбиваясь от докучливых насекомых.

Домой мы возвращались самолетом, последовав совету сибиряков. Это казалось разумным после такого длительного путешествия, хотя и было против наших правил. Однако шесть часов в воздухе тянулись бесконечно по сравнению с девяноста часами в поезде, которые пролетели совсем незаметно. Нас встретил «дым отечества» буквально. В то лето была страшная засуха, и в Подмосковье полыхали пожары. К нашему возвращению они уже были погашены, но в воздухе все еще стоял бурый дым и запах гари.

Тбилиси

Киму пришла очередная блестящая идея — перехитрить природу: убежать от зимы и продлить весну. Итак, в первых числах марта 1973 года мы отправились в Тбилиси, чтобы встретить там весну, а через десять дней поспеть к началу второй весны в Москве. Поехали, как обычно, поездом. Ким — второй раз, я — впервые. Но природа приготовила нам неприятный сюрприз: холод, туман и мокрый снег. Этот удивительный, своеобразный город выглядел хмурым и неприветливым в такие дни. Погода подарила нам лишь один солнечный день, и город сразу преобразился. Можно было представить, как засверкает он, украшенный зеленью и цветами.