Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

В один из наших приездов, когда Тодор не мог сопровождать нас по службе, он специально взял отпуск, чтобы провести его со своей женой Радкой в нашей компании. Мы также подружились с другой молодой четой — Константином и Донкой, которые окружали нас вниманием и заботой, особенно когда Ким болел.

Болгарию щедро одарила природа. Там есть все: и теплое море с песчаными пляжами, и неприступные горы, и цветущие долины. В свой первый приезд после поездки по стране мы остановились на отдых у моря на Золотых песках под Варной, а под конец ненадолго заехали на другой морской курорт — Солнечный берег. Нам больше понравился последний, и Ким, склонный к постоянству, предпочитал всегда отдыхать там. При каждом посещении Болгарии мы останавливались на две-три недели в одном и том же доме отдыха, и его директор встречал нас как дорогих гостей.

С пляжа открывался чудесный вид на Несебр — маленький старинный городок, где сохранились архитектурные памятники XI — ХII веков. Он расположен на полуострове, соединяющемся с материком узкой полоской земли, и создается впечатление, что город всплывает из моря, как в сказке. Мы с Кимом любили там гулять по узким кривым улочкам, заглядывая в маленькие таверны под открытым небом.

Ким полюбил болгарскую кухню и радовался обилию овощей, которых нам всегда недоставало в других местах; Его аппетит не могла испортить даже кислая мина сидящего напротив Льва. В отличие от Валентина, который умел наслаждаться жизнью и в Чехословакии использовал каждый случай, чтобы ускользнуть от нас и повеселиться (чему мы только радовались), Лев всем своим видом показывал, что несет тяжелый крест. Он постоянно жаловался, что солнце печет голову, слепит глаза, и я уже собралась подарить ему темные очки, когда он сказал: «Я терпеть не могу очки, они давят на нос». Ким недоумевал, как же он мог работать в арабских странах, откуда только что вернулся. В Болгарии мы были поздней осенью, и солнце нас не слишком баловало.

В то время Ким был здоров и полон энергии. Он даже любил ходить за покупками и сам выбирал подарки для родных и друзей. Рядом с ним неизменно присутствовал Лев, ничего не покупавший, с маской напускного равнодушия на лице. Однажды, когда Ким отдыхал после обеда, я решила прогуляться, и Тодор вызвался сопровождать меня. Лев отправился с нами, хотя в этом не было необходимости, и Тодор пошутил:

— Может быть, Ким поручил ему следить за тобой?

Пока мы с Тодором прогуливались, заходя в магазины, Лев оставался в машине и встретил нас раздраженно:

— Где вы так долго пропадали?

Я решила, что плохое настроение нашего сопровождающего вызвано отсутствием денег. Поэтому жалела его и даже советовалась с Тодором, как бы помочь Льву. Тодор только посмеялся надо мной, и я поняла, почему, когда мы возвращались домой и увидели его багаж.

После нашего путешествия со Львом Ким решительно отказался от подобного сопровождения и заявил, что в противном случае никуда не будет ездить. Это возымело свое действие, и в дальнейшем нас освободили от «попутчиков», за исключением поездки на Кубу.

Куба

Осенью 1978 года мы получили неожиданное приглашение посетить Кубу. Стали думать, как туда добраться. И самолет, и пассажирское судно отвергались из соображений безопасности. В конце концов нам подобрали сухогруз, который шел до Гаваны без заходов в другие порты. Мы приехали в Ленинград с запасом консервов и сырокопченой колбасы по совету нашего Владимира и 1 октября погрузились на теплоход «Скульптор Голубкина». Он вез контейнеры на Кубу. Бог знает, что в них было! Нас поселили в одной из трех пассажирских кают, просторных и комфортабельных. Перед отъездом из Москвы нас познакомили с нашим сопровождающим, Геннадием, с которым нам необычайно повезло. К сожалению, мы его так и не увидели после Кубы. Пресловутый Николай, сменивший Владимира, запретил Геннадию посетить нас в Москве.

Все дни при любой погоде — под солнцем, ветром и дождем — мы проводили на безлюдной палубе. Здесь мы в полную меру насладились свободой: никакой «свиты», никто не суетится вокруг. Ким наконец получил то, что больше всего любил и чего ему всегда не хватало во всех наших поездках, — уединение. Только мы и океан. Геннадия мы почти не видели. С ним и капитаном встречались в столовой, где питались вместе с членами команды, которые приняли нас в свою дружную семью. Еда была непритязательная, но по-домашнему вкусная и сытная. Наши продуктовые запасы из Москвы так и остались нетронутыми.