Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Неподалеку от нас красуется бывшая экстравагантная вилла Дюпона, куда водят экскурсии. Испытывая презрение к богатству, Ким отказался от посещения дворца. Не захотел он посмотреть и дом Хэмингуэя, который не вызывал у него симпатии.

Зато в Гаване мы побывали в любимом ресторане Хэмингуэя «Флоридита». Попробовали его любимый напиток «дайкири» — коктейль из рома и лимонного сока. Самый главный компонент, придающий ему необыкновенную прелесть, — битый лед. Всю эту смесь бармен взбивает ритмичными движениями, ловко жонглируя шейкером. Кубинцы утверждают, что только здесь можно отведать настоящий "дайкири”, а еще говорят, как он опасен: «Вы пьете его легко, как воду, и не замечаете, что он ударяет в голову», — и для наглядности бьют себя ребром ладони по затылку.

Запугав нас таким образом, наши спутники заказывают вторую порцию, но только для себя. Я прозрачно намекаю, что нам хотелось бы проверить на себе, как это опасно. Но их не проймешь ни юмором, ни иронией. И они дословно, с теми же жестами повторяют свое предостережение. Из бара мы переходим в ресторан, где нас угощают шашлыком из хвоста крокодила. Я не могла побороть предубеждения и не попробовала его. Киму шашлык не понравился — суховат и жестковат.

Город не в силах сохранять свою увядающую красоту, штукатурка на архитектурных шедеврах осыпается. Нищета бросается в глаза, но люди кажутся веселыми и беспечными. Возникает ощущение, что никто не работает. Это впечатление, разумеется обманчивое, усиливают телевизионные передачи, в которых с утра до вечера беспрерывно танцуют. Все продукты и товары в магазинах отпускаются по карточкам, в свободной продаже — только мороженое.

Большую часть времени находимся в пути. Протокольные встречи, рассказы о завоеваниях и достижениях социализма… Лица, лица…

Несколько дней проводим в Санта-Кларе. В красивом особняке, где мы живем, за столом всегда много гостей. Вечером хозяин занимает место бармена, но обслуживает только себя. И за столом бутылка у него под рукой, и наливает только себе. Это выглядит странно, но устраивает нас больше, чем азиатская напористость. Другая крайность.

Наслышанные о красоте кубинских женщин, мы не увидели ни одной, достойной этого определения. Может быть, все красавицы ведут только ночной образ жизни? Но и красотки кабаре, где мы однажды побывали, выглядели так карикатурно, что напомнили нам с Кимом образцовских кукол.

Запомнились приятная прогулка по озеру и пикник с шашлыками на берегу. Наш хозяин провел несколько лет в Москве. Совершенствуя, свою основную профессию — разведчика, он научился делать и шашлыки. И этим особенно гордился. Нанизывая кусочки мяса на шампуры. он улыбался и, обращаясь к Киму, бормотал одно слово: «Муку, муку, муку…» Мы ломали голову, что бы это значило. Оказалось, «Москва». Не знаю, насколько он преуспел в своей профессии, но шашлык был жесткий, как лангет «по-красноярски».

Большое удовольствие доставила нам морская прогулка на катере. Ныряльщики поднимали со дна огромные розовые раковины и омаров. Способ их разведения гениален по своей простоте. На небольшой глубине закрепляют старые автомобильные покрышки, которые омары приспосабливают под свои гнезда. Остается только нырнуть и забрать их голыми руками. И вся охота.

Прошел месяц. Мы вернулись в Гавану и стали собираться домой. Здесь начались отсрочки и раздражающая неопределенность. По чьей-то оплошности мы пропустили нужный нам рейс. На ожидание следующего ушло еще две недели. И только в конце ноября мы покинули Кубу. Наш корабль-сухогруз «Янис Ленцманис» был поменьше «Голубкиной», но столь же комфортабелен. Загрузив его трюмы апельсинами и грейпфрутами, погрузили и нас. И мы снова наслаждаемся своим уединением и созерцанием безбрежных вод…

На этот раз перемена погоды была еще более контрастной: из тропической жары мы попали в зимний холод. Погода испортилась в самый неподходящий момент — когда мы приближались к Стамбулу. Пошел густой снег, и мечети потонули в тумане. Проходя узким проливом, мы видели бегущие машины, свет в окнах домов. Светились окна и в доме, где когда-то жил Ким. Говорят, теперь на этом доме красуется мемориальная доска: «Здесь жил в 1947–1948 гг. великий разведчик Ким Филби».

Не миновал нас и шторм. Была такая качка, что тяжелый ящик с бутылками воды носился по каюте, как на шарнирах. Спасаясь от него, я не успела подхватить опрокинувшийся графин с соком грейпфрута, и пошел насмарку терпеливый труд капитана, который собственноручно выжимал для нас сок.

…«Янис Ленцманис» шел другим курсом, и обратный путь оказался длиннее на два дня. 10 декабря мы прибыли в заснеженную Одессу. Там пересели на поезд и — в Москву.

— Как ни занимательна была кубинская эпопея, морской вояж доставил нам несравненно больше удовольствия. К сожалению, эта поездка тяжело отразилась на здоровье Кима. Он стал чаще болеть, заметно ослаб. Он считал, что на него пагубно повлиял кубинский климат.