Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

…Мы незаметно пересекаем широты, переходя из осени в лето, хотя по нашему календарю приближается зима. Когда мы проходили Ла-Манш, Ким показал мне старую приготовительную школу в Истборне, но, к сожалению, из-за плохой видимости я не смогла ее разглядеть. За время пути ни. один корабль не встретился нам. Казалось, мы одни во Вселенной. Только иногда нас провожают игривые дельфины. Неведомо откуда на палубе появляется стайка птичек, точь-в-точь воробьи. Но наблюдательный Ким сразу замечает разницу: в отличие от воробьев, они не прыгают, а бегают, быстро перебирая лапками. На следующий день птицы так же неожиданно исчезают.

Однажды над нами покружил небольшой аэроплан. Он опускался так низко, что можно было разглядеть пилота, и мы на всякий случай ушли с палубы.

Неожиданно налетел шторм. Мы почувствовали его во время обеда, когда вдруг стали опрокидываться наши тарелки с супом. Кима качка совсем не беспокоила, а ночью только усыпляла. Перекатываясь с боку на бок, будто младенец в люльке, он спал крепко, как никогда. Я же, не находя себе места, переместилась на маленький диванчик, который стоял перпендикулярно к нашей широкой кровати. Там я пыталась закрепиться, упираясь затылком и пятками в подлокотники. Море успокоилось на третьи сутки. Снова засверкало солнце.

Две недели пролетели незаметно. Было даже жаль, что плавание подошло к концу. 15 октября наш теплоход вошел в порт Гаваны. Мы попрощались с гостеприимной командой, пересели в маленький катер и через несколько минут ступили на землю Кубы.

В Гаване нас встретили радушно и поселили в двухэтажном особняке, оставшемся в наследство от «проклятого империализма». Там мы пробыли несколько дней, осматривая город и его окрестности. Мы с Кимом наслаждались дарами моря, а бедный Геннадий очень страдал без мяса и хлеба, который заменяли крекеры.

Из Гаваны перелетели в Сантьяго-де-Куба. Говоря языком газетных штампов, посетили места боевой и революционной славы. Остров Свободы изъездили вдоль и поперек. Все это было бы очень приятно, если бы не здоровье Кима. Хотя он и не страдал от жары, но высокая влажность и резкая смена температур были для него губительны. Если снаружи плюс 35–40 градусов, то в помещении — только 15. Разгоряченный и потный, он попадал под холодную струю кондиционера, и у него сразу начинался бронхит, который впоследствии заканчивался пневмонией.

Очень утомляли нас многочасовые поездки по жаре, когда мокрая от пота одежда прилипала к телу. Не приносили облегчения и ливневые дожди. Вода, мгновенно испаряясь, только увеличивала влажность воздуха, не давая прохлады. Мы устали от встреч и расставаний, мелькания незнакомых лиц и обрадовались, оказавшись в Варадеро, где нам предстоял двухнедельный отдых.

Туда мы приехали поздно вечером. Была кромешная тьма, и наши телохранители долго петляли и ломились в закрытые двери, пока не отыскали наш дом. Он стоял на самом берегу океана. Сидя в очередной компании незнакомых людей, я слушала шум прибоя и сгорала от нетерпения «пощупать» океан.

— Какая температура воды? — спрашиваю.

— Градусов пятнадцать, очень холодно, — отвечают.

…Яркий луч солнца разбудил меня утром, а нежный шелестящий звук прибоя выманил из дома. Несколько шагов по зеленой лужайке, и я на пляже, безграничном и совершенно безлюдном, как и океан. Белый песок обжигает ноги. Вода теплая, как в ванне. Какие там пятнадцать градусов — все тридцать, если не больше! Во всяком случае, мне не доводилось пробовать такой теплой воды даже в самое жаркое время в Черном море.

Я просиживала в воде часами, избегая таким образом утомительного общения. Буквально просиживала и плескалась, так как плавать было опасно из-за сильного течения, водоворотов и акул. Ким совсем не купался, прятался в тени. Кроме меня, никто не заходил в воду. Для кубинцев было слишком холодно — зима. Они смотрели на меня с содроганием, как будто я плескалась в проруби.

…Мы наслаждаемся одиночеством на берегу океана и наблюдаем за странным поединком. Маленький краб размером с шарик пинг-понга в угрожающей позе с поднятыми клешнями обороняется от наскоков большой собаки. Отважный краб, похожий на боксера в своей бойцовской стойке, пританцовывая, быстро перебегает из стороны в сторону. Трусливый пес прыгает вокруг него с грозным лаем на безопасном расстоянии, испуганно отскакивает и подбегает к нам, призывая на помощь. Ким отвлекает собаку, а я спасаю краба. Поддев книгой, выпускаю его в воду.

Но наше уединение длится недолго. К нам должны приехать гости, и обед откладывается на неопределенное время. А гости явились только к ужину, без объяснений и извинений. Кима при его пунктуальности это очень раздражало, хотя он и не подавал виду. Он вообще не любил сюрпризов. Как правило, нас не ставили в известность, кто такие вновь прибывшие и зачем пожаловали. Они пили, ели, лениво перекидываясь репликами. Казалось, к Киму это не имело никакого отношения.