Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал

Что это? Их общий ребенок? Но Элен не успела бы незаметно выносить его… Ее ребенок от другого мужчины, например, от лорда Гленроя? Но в обоих случаях Гриффит обязательно упомянул бы о ребенке, говоря об отъезде в Штаты: в первом случае — желая забрать с собой отпрыска, а во втором — из стремления поскорее убедить Элен обещанием усыновления. Да и вообще, Элен вряд ли позволила бы себя шантажировать таким фактом и за прошедшие годы придумала бы, как защититься.

Возможно, ее порочная связь с кем-то другим, например, с тем же Дже ймсом Гленроем? Но если Элен не боялась заводить ее, то с какой стати ей страшиться слухов и зачем в этом случае поддерживать с ним отношения?..

Ее преступное прошлое? Что ж, роль хладнокровной и sd`wkhbni преступницы ей вполне бы подошла, но, во-первых, это противоречит ее ценностям и давнему увлечению наукой, во-вторых, не укладывается в хронологию ее жизни, а в третьих, не имеет подтверждений не только в анналах Скотланд-Ярда, но и по моим личным источникам информации.

Нет, похоже, что это касается все же личных отношений двух этих людей. Именно там, в глубине недомолвок, между перипетий ссор и намеков кроется то, что будоражит всю их жизнь, а с недавних пор — и мою жизнь тоже…

24

Моя скрипка и табак из привычной лавки — решительно лучшее средство от хандры и печали. Стоило провести день на диване, вспоминая любимые сонаты и вставая лишь затем, чтобы сварить новый кофе или набить трубку, и мрачные мысли отступили. Теперь, пускаясь в новые рассуждения, я с удовольствием отмечал собственное спокойствие. Однако очень скоро я понял, что мне безмерно недостает наших разговоров, тех ежедневных мелочей, к которым я успел привыкнуть, не достает ее голоса и звука ее шагов… Время от времени я ругал себя за эти приступы сентиментальности, но потом понимал, что с этим бессмысленно бороться… Принятое решение придавало мне спокойствие и уверенность.

Проведенный в безделье день окончательно меня успокоил, но и нагнал невыносимую скуку, так что назавтра я отправился в Скотланд-Ярд навестить Лестрейда.

— Ну что, Лестрейд, удалось вам что-нибудь вытянуть из нашего на редкость неразговорчивого друга? — спросил я, предварительно убедившись, что эйфорический приступ от эффектной развязки дела так и не прошел.

— К сожалению, нет, мистер Холмс, — ответил Лестрейд, — Флой по-прежнему отказывается говорить и утверждает, что все расскажет лишь на суде. Наверное, самые неожиданные подробности оставляет на финал, желая шокировать публику и запомниться ей. Но это не очень-то нас волнует, потому что уж в чем, а в свидетелях по этому делу нет недостатка. Хотя, признаться, было бы интересно выяснить, что означает это молчание.

— Не думаю, что это достойно вашего внимания, Лестрейд, — заметил я. — Вряд ли какие-то подробности, о которых он расскажет, изменят дело.

— Полностью согласен с вами, мистер Холмс. Но вы, я вижу, пришли не только затем, чтобы справиться о моих делах?

— Вы как всегда прозорливы, инспектор! Я пришел узнать, когда настанет очередь свидетельствовать для меня и мисс Лайджест. Я обещал отправить ей телеграмму о дате допросов.

— В таком случае вы пришли вовремя: мисс Лайджест должна явиться в Скотланд-Ярд послезавтра до полудня, и я как раз собирался распорядиться насчет повестки. А вы, мистер Холмс, меня очень обяжете, если явитесь дать показания также послезавтра, но пораньше, скажем, в девять часов.

— Непременно приду, хотя и считаю, что мои показания — чистая формальность.

— Вы и представить себе не можете, мистер Холмс, какое удовольствие мне доставляют такие формальности после полного затишья с уликами и свидетелями! — рассмеялся Лестрейд, указывая на несколько толстых папок на своем столе.

— Такие дела, должно быть, неплохо воспитывают трудолюбие сыщиков Скотланд-Ярда, — рассмеялся я в ответ.

После того, как мы выпили по чашке чая и обсудили насущный хлеб лондонской полиции, я продолжил свои расспросы:

— А что, Лестрейд, вы уже выяснили насчет возможных наследников имения Чарльза Флоя?

— Да, мы навели кое-какие справки. Нашелся дальний родственник, кажется, сын кузена Гриффита Флоя, проживающий на границе с Шотландией. Если все подтвердится, именно он унаследует состояние и Голдентрил. Однако это станет возможным только после осуждения его родственника, а пока родовое поместье Флоев и их банковские счета арестованы.

— То есть там в поместье дежурит полисмен?

— Разумеется. Мы обязаны охранять территории, на которые наложен арест.

— А прислуга?

— Все покинули дом совершенно добровольно, так что не пришлось никого уговаривать.

— И обыск уже произведен?

— Еще нет, но будет проводиться в ближайшее время. Возможно, уже в следующий понедельник.

— А что вы надеетесь найти?

— Неважно, что. Мы обязаны осмотреть всё и составить опись. Может, и удастся отыскать что-нибудь полезное для дела: какие-нибудь записи сэра Гриффита, касающиеся тех дней, когда произошли убийства, письма…