Я... (СИ)

Глядеть я бегал на движение листвы.

Потягивая сок из любопытства,

Часами сидя на корню,

Следил я за мельчайшим колыханием,

Но видел лишь пьяное подергивание

Их тел

Или припадочные пляски

Под скрипку эфира.

И вот тогда, когда кора покрылась

Лунной сыпью

И не хватило мудрости в обхвате ствола,

Решился я раздвинуть листья…

Что узел-кокон пробивается

Под взглядом людей,

Нам каждый день рассказывают светлячки.

Да только мы воспринимаем их речи

Игрою света, брачной игрой,

Но не метафорой…

В стремлении бабочки взлететь

И даже ещё в личинке,

Плетущей кокон,

В биении сердца её — чёрной дыры,

Так же тянущей соки любопытства,

Только людского,

Есть что-то интимное,

Что-то пленяющее,

Что заставляет человека искать

Пробоины и щели,

Входы и выходы

И быть свидетелем просушки крыльев…

Не кораедовым терпением

Ночь раздвигает листья — руками человека

На родах космоса…

* * * 3

Однажды я был стаей ос.

Над млечной кромкой бесконечности

Собирал я нектар ручейной чистоты,

Отцеживая всю грязь в жала…

Гера наклонилась к воде посмотреть

На паучка, поймавшего в сети звезду.

Паутина колыхалась в дыхании богини

Паук крутил добычу, заматывая её в куколку…

Звезда прорвалась, превратившись в бабочку.

Вспыхнула, завязала ритм новой вселенной

И по воле большей божественной,

Воле, что делает богов богами,

Но лишает возможности познания собственного существа,

Бокал кометой вылетел из руки Геры…

И разбился, смешав вино с молоком, и забрызгав мои крылья.

Я был стаей ос.

Мои жала дрожали, надувались от злости, слепленной грязью.

Пунцовые тучи в своих видениях возвещали трагедию

Я готов был порешить галактики и системы,

Ужалив богиню и пробив иглой пространство…

Но молоко сгустилось, а вино дало сахар…

Однажды я был,

И за обёрткой, до атомов пропахшей сгущёнкой,

Я увидел ос.

Их лапки переливались мистическим нектаром,

А в жалах пульсировала молоко…

* * * 4

Однажды я был… Кем? Каковым?

И это было в сегодняшнем…

Каковым? Дневным ли?..

* * * 5

Я был…

Собой ли?..

Если нет, то кто истинный Я?

Или все-таки ОН?..

* * * 6

Я был… Другое лицо.

Должен ли я буду сделаться собой?

Да! — отвечает что-то за шторой.

Но как? — спрашиваю — Как?

Тишина — нет ответа,

Лишь луна медленно просачивается через зрачки.

Разрезает светлячок пространство не просто так — не для того ли,

Чтобы я сам дошёл до ответа?..

Но как? Как, если на мне чужое лицо?

Оглянись! — восклицает в ответе — Вокруг люди — зеркала твои…

В них истинный ты — не вымысел!..

Но ведь лицо то чужое — другой мир — а значит и глаза! — отдергиваю штору,

Надеясь найти себя.

Никого…

* * * 7

Однажды я был знаменитым.

Но тело моё поджарили на костре неверия,

А душу разгрызли, будто бы грецкий орех,

Желая докопаться до тайны.

Безумная боль вскрыла орех,

И студенты сбежались глядеть на профессорские руки,

Сканирующие отпечатками летопись моей жизни.

Замуровав в пыль всё, что можно было,

Склеив свои губы моей наивностью,

Они сожгли всё остальное…

Всё остальное — не нужное им.

А мне?

О, крах! О, начало начал! А мне?

Изрезанная память — метка пустоты?..

И пока ещё эти бурые язычки пламени

Добрались лишь до моего самолюбия,

Я задаюсь вопросом: нужно ли быть знаменитым только для того,

Чтобы растерять себя?

Чтобы прочесть собственный некролог?

Я был знаменитым, читаемым…, популярным,

И никогда — понятым…

* * * 8

Я бы мог быть чем-то большим,

Чем молчащий homo sapiens.

Например, фонтаном на площади — львом,

Из пасти которого звенящим потоком

Бьют будни.

Уносятся вверх,

Преломляясь в палящей короне безвременья,

А на самом дне свистящих божественных высот,

Среди кораллов — сгустков бытия

И дрожащих волн — желаний существовать,

Прикрытые куском плотной небесной материи,

Они зачинают галактики…

Мог бы быть вселенским чревом всепрощения,

Распоротым остроконечным витком спирали

Или колокольчиком на шее ищейки,

Под который просыпается мистика…

Но я homo sapiens.

Я разрываю нитки,

Сшившие губы — и пронзительный крик

Небывалой мощности врезается

В древнюю пыль…

Я обнажён перед Вселенной,

Вселенная обнажена во мне…

Ещё один планетарный оборот

И вот новая вспышка нового солнца

Возвещает приход чего-то большего…

* * * 9

Пока меня ещё не засудили за жизнь,

Пока я сам не сделался судьёй,

Я буду поэтом.

Пока ещё веру не принесли в жертву,

Пока я сам не заложил жертвенный алтарь,

Я буду поэтом.

Пока ещё не все живут речами критиков,

Пока я сам не склонил перед ними голову,

Поджав хвост,

Я буду поэтом.

Пока ещё не учат,

Что буква — это только для письма,

Пока ещё значение слова не затвердело

В отлитых формах,

Я буду поэтом.

Пока я ещё открываю рот от удивления,

А душу космосу,

Пока ещё мои глаза видят

И бьётся сердце,

Я буду поэтом.

Пока ещё бабочки садятся на мои руки,

Пока мне ещё щекотно от этого,

Пока ещё кувшинки раскрываются

На моём вдохе,

Пока я ещё чувствую близость

Неопределённости,

Я буду поэтом.

Чесночник

В часы попыток узреть душу,

Узнать, откуда берутся мысли,

За дверью, облепленной шелухой чесночной,

Я поддаюсь торжеству воспоминаний.

Где-то за брюхастыми годами,

Вынашивающими веру

И будущее в своей целостности,

Колышется моё мгновение.

Перинкой давно ушедшей реальности

Оно щекочет подмышки,

Заставляя смеяться даже слезу.