Я — следователь

Да и Мирошкин изобличал себя. Его показания не расходились с собранными уликами. Стоя перед судом и опустив на грудь стриженую лобастую голову, не отрывая взгляда от пола, подсудимый монотонно бубнил. Он рассказывал, как два года назад, освободившись из мест заключения, приехал в отдаленный лесной поселок и устроился работать вздымщиком на участок химлесхоза. Жил в общежитии, как и погибший Якубов. Общежитие — это одна большая комната, в которой помещалось девять коек.

Вечером в воскресенье второго марта в общежитии оставались ночевать шесть человек: Мирошкин, Якубов, работающий в химлесхозе двадцать с лишним лет, два молодых тракториста — Котов и Чувашов, приехавшие после окончания курсов, технорук химлесхоза Портнягин и новый рабочий Чубаров — остальные уехали в город.

— Ну, выпили, — продолжал подсудимый. И на вопрос, по какому поводу, уточнил, что отмечали его день рождения. — А затем я подрался с Якубовым.

— Из-за чего вы подрались?

— Да пьяные были.

— А точнее?

— Якубов сильно опьянел и стал приставать к новенькому: я, мол, тебя знаю. И хотел ударить его, но я схватил Якубова за руку. Тогда он ударил меня. Посадил под глаз фингал... синяк, значит. Ну и подрались.

— Вы угрожали Якубову, говорили, что с ним рассчитаетесь?

— Да.

— Затем что происходило?

— Затем легли спать...

— А двери?

— Двери, конечно, были закрыты на засов. И утром тоже.

— Перед сном вы опять угрожали Якубову, говорили, что с ним расправитесь?

— Говорил... Но я его не рубил.

— А кто же?

— Не знаю. Утром проснулись, а у Якубова голова отрублена... Тело отдельно, а голова отдельно лежит на кровати в луже крови.

— Где был обнаружен топор?

— Под моей кроватью.

— Чей это топор?

— Мой, в лес ходил с ним.

— Почему у вас была в крови нижняя рубашка?

— Не знаю.

— Почему был в крови топор?

— Не знаю.

— Вы снимали рубашку на ночь?

— Раньше всегда снимал, а в эту ночь не помню.

— Но проснулись вы в рубашке?

— Да.

Показания Мирошкина не заронили сомнения в его виновности. Он признавал почти все факты, изложенные в обвинительном заключении, хотя и продолжал упорно твердить, что Якубова не убивал.

В этот вечер Костров долго сидел у открытого окна тесного, но уютного гостиничного номера. Земля, нагретая за день щедрыми лучами летнего солнца, постепенно отдавала свое тепло наступающей ночи. Ветерок доносил из тайги слабеющий запах трав и какие-то таинственные звуки. Из-за горы выкатывалась огромная оранжевая луна. Но Костров не слышал, не видел и не чувствовал этих чудес. По крайней мере, до его сознания они не доходили. Еще и еще раз Юрий Николаевич представлял весь ход судебного следствия. Он пытался вызвать в себе какое-то сомнение: может, не Мирошкин, а кто-то другой совершил злодеяние? Может, убийство явилось следствием не дикой, необузданной мстительности Мирошкина, а результатом других обстоятельств? Но каких? Да и кому нужна смерть одинокого, неразговорчивого, всегда недовольного и любящего выпить пожилого мужчины, как охарактеризовали погибшего свидетели?

Вся логическая связь доказательств говорила о том, что убийство совершил Мирошкин. Но Костров продолжал взвешивать все «за» и «против». Завтра суду предстояло решить судьбу Мирошкина. И если суд сделает окончательный вывод о том, что подсудимый виновен в преступлении, то за это он заслуживает высшей меры наказания. Поэтому Юрий Николаевич пытался даже искусственно вызвать в своем сознании какие-то сомнения в виновности Мирошкина, но все было тщетно: он никак не мог их найти.

Можно ли предположить, что убийство совершили другие лица, находящиеся в эту злополучную ночь в помещении? Может, это сделали похожие на братьев-близнецов белобрысые трактористы Котов и Чувашов? Может, это сделал крепкий, как старый дуб, с огромными узловатыми руками и черной, как смоль, бородой технорук участка Портнягин? Нет связи и логики.

Может, это сделал Чубаров, недавно уехавший из поселка? Да! Кстати, к нему и приставал погибший Якубов. Но ведь все свидетели показали, что Чубаров не ввязывался в конфликт и, несмотря на приставания Якубова, только улыбался. Заподозрить всех этих людей в совершении преступления нет оснований. Доказательства против Мирошкина убедительны: дрался, угрожал, рубашка в брызгах крови потерпевшего, окровавленный топор под кроватью. Сомнений нет.

Государственный обвинитель — помощник прокурора Евгения Ивановна Лукарева, — энергично рубя рукой воздух, произнесла короткую, но убедительную речь. Относительно подробно она проанализировала только заключения экспертиз:

— Судебно-медицинская экспертиза установила... Таким образом, причиной смерти потерпевшего явилась прижизненно нанесенная травма, в результате которой было произведено отделение головы от туловища. По характерному следу разделения установлено, что эта травма причинена ударом топора, принадлежащего обвиняемому и обнаруженного у него под кроватью.