Я служил в десанте

– Кто вы по званию?

– Младший лейтенант.

– А я майор! – рассердился он. – И не тебе, сопляку, меня учить!

– Вы майор медицинской службы.

– Не медицинской…

– Неважно… Вы спросили, что вам делать, – я ответил, – сдерживая обиду, сказал я.

Жора Кондрашов взял меня за рукав. – Пойдем. – И, уходя, добавил так, чтобы слышал майор. – Индюк! Погубит себя и людей.

Близился рассвет. Звезды гасли, и только на юго-востоке, близко от горизонта, сияла яркая звезда. Я почему-то подумал: «Это моя звезда! Надо довериться ей и она выведет нас к своим».

Когда не знаешь обстановки, когда твоя жизнь зависит от случая, лучше всего довериться интуиции или даже суеверию. Это лучше, чем «трезвая» неуверенность. И вовсе неважно, правильно ли твое решение. Возможно, неправильно, но ты действуешь и сам думаешь, что так надо, и солдаты думают, что ты что-то знаешь. Я повел свою группу на эту звезду. Потом, уже много позже, я узнал, что это была Венера.

Она весело сияла на юго-востоке. И я подумал: «Не случайно. Немцы будут делать заслоны на востоке, а мы пойдем на юго-восток. Меньше шансов напороться на противника».

Мы шли через пшеничное поле. Хлеба стояли высокие. Мы рвали колосья, растирали их между ладонями, освобождая зерна от плевел, и ели, запивая водой из алюминиевых фляг. Но за последнее время вода из фляг была выпита, пополнить расход было невозможно. Шли по ночам. Перед самым рассветом мы ложились на землю и, скрывшись за высокими колосьями, отдыхали.

Так было несколько суток.

На этот раз я проснулся еще перед рассветом. Было холодно, но я был весь в поту. Многие солдаты уже не спали. Я открутил крышечку фляги, поднес ее ко рту. Она оказалась пустой. Меня знобило. Недалеко от себя я услыхал всхлипыванье. Плакал солдат Гуров.

– Подлецы, подлецы!.. – повторил он несколько раз, захлебываясь слезами, и вдруг закричал во весь голос. – Все! Все мы подлецы! Оставили тяжело раненых. Немцы их постреляют!

Этот вопрос мучил нас всех. Он тяжелым камнем лежал на душе, часто вызывая нестерпимую боль.

– Чем же мы могли им помочь?

– Умереть вместе с ними! – закричал он еще громче.

– Не ори! Немцы вокруг!

– И пусть! Я не хочу жить!.. – он царапал землю руками и рыдал. – Зачем я пошел за тобой? Я такой же подлец, как вы все!..

Это была истерика. Такие истерики бывали, иной раз, и в госпиталях. Врачи прекращали их успокаивающими уколами или при помощи элементарной пощечины. Я влепил ему пощечину. Влепил от всего сердца. Уж очень он распустился и обидел нас всех. Я весь дрожал от обиды.

– Убирайся от нас ко всем чертям и честно умирай! А мы еще должны воевать. Чего лежишь? Иди! – гнал его я.

Гуров замолк. Наступила долгая пауза. Потом Кондрашов сказал:

– Мы, Гуров, не от войны убежали. Придем к своим, снова станем в строй. И будем бить немцев. А ты рассопливился, как базарная баба. Если бы можно было хоть как-то им помочь, каждый из нас жизни не пожалел бы.

– Товарищ командир, за нами идут! – прервал Кондрашова Гусейнов.

Я посмотрел назад и увидел, как в хлеб спустились несколько человек.

– Это немцы, с которыми была ночная стычка из-за воды, – сказал Клюпко.

– Но почему они не трогают нас? – возразили ему.

– Их мало. Ждут подмоги.

– Какие там немцы! – вмешался в разговор Павел Кирмас. – Это майор со своими гавриками!

Энвер Гусейнов досадливо цокнул языком.

– Хитрые… Они используют нас как передовое охранение.

– Ну и глупо, – продолжал Павел – Они и себя, и нас погубят.

Оставив за себя Павлушу, я вместе с Жорой отправился на переговоры.

Знакомый майор поднялся нам навстречу.

– Вы плететесь вслед за нами. В данной ситуации это по меньшей мере неграмотно… – начал я.

Но майор перебил меня:

– Кто вы такой, чтобы меня учить?

– Вас слишком много, чтобы остаться незамеченными. Но слишком мало, чтобы оказать немцам сопротивление, – пытался объяснить я.

– Отвечайте, кто вы такой? – настаивал майор.

– Я младший лейтенант воздушно-десантных войск. Мы проходили специальную подготовку, как следует выходить из вражеского тыла. Советую вам разбиться на мелкие группы и…

Майор недослушал.

– Советую вам не вмешиваться в мои дела!

– Это наши общие дела, – сказал Жора. – Вас много. Вас обязательно обнаружат. А мы не хотим вашей гибели…

Майор презрительно улыбнулся.

– В нормальной обстановке я бы вас, старшина, и вашего тощего лейтенанта предал бы суду военного трибунала… У меня еще будет такая возможность!!!

– Как хотите, майор, но если вы и дальше будете плестись за нами, я прикажу забросать вас гранатами, – пригрозил я.

Мы повернулись и пошли прочь.

– Попробуйте! – сказал майор нам вслед.

– Ты с ума сошел! – прошептал Кондрашов. – Гранатами своих!

– Пугаю.

– Майор дурак, но не из пугливых. Он от нас не отвяжется.

Это я понимал. Вернувшись к своим, мы рассказали о содержании наших переговоров. Все сходились на том, что нам надо от них оторваться. Предложения были разные, но ни одного бесспорного.

Мы поднялись и пригнувшись, чтобы нас не заметила группа майора, пошли в сторону от ранее намеченного направления.