Я служил в десанте

Он позвал своих вертухаев. Нас избили и бросили в какой-то подвал.

Утром слышим: отпирают замок и несколько человек спускаются по лестнице.

«Ну, – думаем, – это конец. Расстреляют, а потом будут разбираться, кто есть кто».

К счастью, спустился в подвал дурак не один, а в сопровождении капитана Ермилова, нашего опознавателя. Ермилов бросился к нам целоваться.

Мы отстранили его. Избитым, нам было не до поцелуев.

Узнав, что с нами произошло, Ермилов, сгоряча стал учить дурака единственным известным ему способом. Пришлось выручать дурака.

…Но я отвлекся. На сей раз все обошлось благополучно. С часовым мы справились, и он привел нас в штаб армии. Я доложил о нашем положении за линией фронта, и мы получили приказ выходить из вражеского тыла. В книге «Советские воздушно-десантные» написано, что я еще на этот раз переходил через линию фронта в обратном направлении. Это ошибка. Солдаты, сопровождающие меня, действительно возвратились в сопровождении проводника. Но к этому времени стало известно, что группа майора Льва разгромлена, и наши солдаты по одному выходили из вражеского тыла. А я остался на узле связи и должен был принимать сообщения от ушедших с радиостанцией и опознавать выходящих из тыла десантников. На опознание требуются секунды, а сообщений с той стороны приходилось ждать часами. Свободного времени у меня было больше чем достаточно. На мне была ручная граната, которую мы носили на ремне под сердцем. От нас никто этого не требовал. Это придумали сами десантники, чтобы в критическую минуту подорвать себя и прихватить с собой несколько противников. Сейчас в этой гранате не было надобности. Но куда ее деть? Отдать какому-нибудь солдату – он ее не возьмет, выбросить – кто-нибудь может подорваться. Я вышел из узла связи в поле, вытянул предохранительную чеку и бросил гранату. А она не взорвалась. Меня охватил ужас. Я представил себе, что могло бы случиться, если бы граната не взорвалась там, во вражеском тылу. Ноги стали ватными, я осел на землю и просидел так с полчаса, уговаривая себя, что ничего не случилось: граната отказала мне не там, а на своей территории.

Возвратившись на узел связи, я, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, взял лежащую на столе брошюру и стал читать. Это был рассказ писательницы Ванды Василевской «Просто любовь».

Рассказ был о том, как в неком госпитале работает молодая доктор, умница и красавица. Она нравится молодому хирургу, тоже красавцу и «надежде отечественной хирургии». Он объясняется ей в любви, но она отвергает его предложение. Но вот в госпиталь прибывает новая партия раненых, и среди других героиня видит своего любимого парня. Он искалечен, он ампутант. Но героиня счастлива. Она ходит по госпиталю со светящимся от радости ликом, и, когда у нее спрашивают, что с ней происходит, отвечает: «Просто любовь!..»

Прочитав эту святочную историю, я подумал: «Какая бессердечная баба написала эту ерунду! Она понятия не имеет, что должна чувствовать женщина при виде своего любимого парня калекой. Это не художественное произведение, а грубая, бесчувственная агитка! Я уже писал, как ненавидели мы щелкоперов, украшающих выдуманными завитушками кровь и страдания народа. Только вчера я видел изорванных, искалеченных, убитых людей. А сегодня читаю эту лживо-оптимистическую манную кашку. «Просто любовь» возмутила меня до крайности. Я возненавидел не знакомую мне Василевскую. Вышел в поле, разорвал в клочья брошюру и пустил по ветру листы…

Из вражеского тыла вышли далеко не все. Многие умные, смелые, красивые ребята навсегда остались лежать в земле, которую защищали. Это были не только украинцы, но и казахи, и туркмены, и армяне, и азербайджанцы – сыны многих советских народов. Они погибли за Украину. Сегодня она забыла их.

Немцы восстанавливают нашу репутацию

Добравшись до Курска, наш небольшой отряд вышедших из-за Днепра попытался сесть на поезд, идущий в столицу. Нас не пустили. У нас не было билетов, только справка, что мы направляемся в Москву. Но мы все-таки набились в тамбур одного вагона. Поезд тронулся. Скоро мы поняли, что весь путь нам не простоять на ногах. Попробовали открыть дверь в вагон, но она была крепко заперта. Решили дождаться ближайшей остановки и с помощью военного коменданта добиться, чтобы нас пустили в вагон. Но неожиданно ключ в двери повернулся, и в дверях появился пожилой проводник.

– А вы почему здесь стоите? – удивился он.

– В вагон не пустили. У нас нет билетов, только справка.

– Какая справка?

Я показал нашу справку. Прочитав ее, проводник разволновался.

– И вас не пустили, сволочи! А в вагоне едет всякая дрянь! Да они все должны молиться на вас! Вы спасли Родину! Спасибо вам, сынки! Заходите в вагон. Это ваше право на века! На все века!

Старик волновался. И нам было приятно слышать доброе слово. Мы вошли в вагон.

Старик открыл одну дверь. Купе было забито до отказа. Старик открыл другую, третью и увидел, наконец, не очень забитое людьми купе.

– А ну потеснитесь, граждане, дайте сесть солдату! Заходи, паренек.

Спекулянты потеснились.