«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца»

Мы обсудили, что накануне признания он причастился. Он сказал: «И на прошлой неделе тоже».

Я сказал, что сейчас он переживает свой «момент истины». Я подал ему копию гранок, чтобы он держал их перед камерой. А потом, без всякого обычного нашего адвокатского языка, я наклонился к нему и сказал: «Хорошо, сейчас я собираюсь это узнать. Ты читал эту книгу и то, что там сказано о Джимми, и то, что ты рассказал мне о том, что с ним случилось, это правда?» Фрэнк Ширан сказал: «Это правда». Я сказал: «И ты это подтверждаешь?» Он сказал: «Я подтверждаю все, что тут написано».

Я сразу же задал ему вопрос о том, каким был Джимми Хоффа, и это заставило его сказать, что Джимми «не… что я могу сказать… Он не… Приходится углубляться в вопросы, а один вопрос ведет за собой другой… Пусть книга скажет сама за себя». Я знал, что он не хотел углубляться в детали, особенно о Джимми Хоффа, однако о некоторых деталях не говорить было трудно.

К сожалению, аккумулятор камеры сел, я не сразу это понял и включил камеру в сеть. Кроме того, по его просьбе я устраивал его поудобнее или время от времени останавливал видеозапись и включал магнитофон. Тем не менее материал был записан обширный. При просмотре и прослушивании аудио- и видеозаписи ряд моментов раскрывают и самого человека, и некоторые его поступки, и процесс разговора.

Однажды он попросил меня обязательно указать в книге, что всякий раз, когда он был близок не с женой, а с другой женщиной, он жил один. Он сказал, все равно «книга не высокая литература… и не претендует на получение Пулитцеровской премии… Обязательно укажи, что я жил один».

Поглядев на обложку книги, он сказал:

– Думаю, название – отстой.

Я возразил:

– Но это первые слова, которые тебе сказал Джимми, не так ли?

– Да, – признал он и оставил эту тему.

Когда он разглядывал фотографию Сала Бригульо, я упомянул, что наш план состоит в том, чтобы подтолкнуть ФБР опубликовать досье, и что бы им ни сказал Салли Багс, это подтвердит книгу. Я сказал, что эта фотография была сделана «до того, как ты о нем позаботился. Понимаешь, что я имею в виду?»

– Да, – сказал он.

– Это фотография Салли Багса что-то в тебе зацепила? – спросил я.

– Нет, ничего, – сказал он. – Было, да быльем поросло.

Я сказал ему, что, если он достаточно хорошо себя чувствует, Эрик Шон хотел отвезти нас на обед в ресторан «Монте» в Бруклине, где он взял «сумку».

– Да, – сказал он, – да, сумку… для… для Далласа.

Позже мы вернулись к теме обеда в «Монте», и я сказал, что, когда приедем, «мы посмотрим, где ты подобрал эти винтовки».

Он сказал:

– Ты прав, и съедим немного спагетти с маслом и чесноком.

Я сказал ему, что я хотел бы видеть, как он макает итальянский хлеб в красное вино.

– Ты увидишь, – сказал он.

Я упомянул место, где он оставлял пакеты «для политиков».

Я спросил:

– Как называлось это место?

Он быстро ответил:

– «Маркет Инн». – И добавил: – Видишь, Чарльз, я не забыл.

Самый важный для меня момент настал, когда он показал что-то совершенно новое. Это началось, когда мы смотрели на фотографии дома в Детройте, и он сказал:

– Должно быть, там уже живут не те люди, что тогда. Но они никогда не давали показаний…

После этой скороговорки он сказал:

– Они были непричастны.

Всякий раз, когда он был очень осторожен с высказываниями и говорил еле слышно, я знал, что это тема, к которой я, скорее всего, вернусь. Когда я упомянул в форме вопроса о том, что дом был позаимствован на время, как и автомобиль, он дважды проигнорировал вопрос, а затем сказал:

– Ну, мне не придется беспокоиться из-за предъявления обвинений.

Основываясь на моем опыте общения с ним, мне казалось, что его ответ мог быть свидетельством того, что он обдумывал, не сказать ли мне что-то еще.

Чуть позже я показал фотографию дома в Детройте, где «умер… убили Джимми». Он сказал нечто вроде того, что в доме находился, принимал участие еще один «парень», о котором я не знал. Это был еле слышный комментарий, произнесенный скороговоркой, который, казалось, обрывался на середине предложения. Позже эксперт проанализировал аудиозапись: было похоже на «…это дом, в котором парень сделал свои письма». Проблема с аудиозаписью усугублялась тем фактом, что вследствие катастрофической потери Фрэнком веса его пятидесятилетней давности полносъемные зубные протезы обеих челюстей ему уже не подходили. Сразу после своего комментария Ширан сказал:

– Ограничусь только тем, что ты уже написал в книге…

И пренебрежительно добавил, как обычно, когда говорил мне что-то, о чем не всегда хотел. Мол, хотя он знает, что «парня» уже нет в живых, ему не хочется его называть.

В то время мне показалось, что «парень» дом им «одолжил», однако сегодня, слушая компакт-диск, сделанный для меня экспертом по аудиозаписям, я не слышу этого.

Во всяком случае, после того как он недолго поболтал с другом Джоном, позвонившим узнать, как он поживает, и краткого звонка по сотовому от моего пасынка, я продолжил.

– Хорошо. Но этот дом был сдан в аренду? – сказал я.

– Да. Люди, которые владели им… – Он сделал паузу.