Я смогу!

Вошли к настоятелю, у меня сердце упало. Настоятель – старенький, сухонький, ему стрессы явно противопоказаны, а тут такое… Виталий Петрович сразу предупредил, что разговор у нас сугубо конфиденциальный и очень неприятный. Я дал прослушать запись. Настоятель весь побледнел. Наркотики, где? Рядом со святым местом! На весь монастырь грех, как его отмолить? Я объяснил, что прежде всего негодяев, которые все это устроили, вычислить надо. Для этого надо проследить, как муку из монастыря забирают. За пределами монастыря мы сами разберемся, а здесь помощь нужна. Настоятель попросил дать ему час, чтобы все обдумать, с ближайшими помощниками посоветоваться. Я заволновался, не будет ли утечки информации. Настоятель аж руками на меня замахал, в монастыре люди Божии, языком просто так не болтают. Через час нам представили монаха, на которого возложили обязанность мне помогать. Вроде это у них в монастыре послушанием называется. Монах показал мне место, куда приносят муку, и объяснил, что к чему. Я прикинул, где расставить ребят, чтобы проследить, как и кто погрузкой занимается. Рядом с каноном, куда муку приносят, я решил поставить Маньку, хотя она еще меньше меня в опиуме для народа разбирается. В воскресенье Манька оделась так, как будто всю жизнь в церковь на службу ходила. Где только все узнала. Пришли в храм. Манька расположилась рядом с каноном, а я – чуть подальше. Началась служба – поют красиво, я даже заслушался, а как все кругом запели «Верую», совсем охренел – прямо мурашки по коже побежали. Вот не думал, что меня так заберет, надо будет как-нибудь на службу не по делу, а так, для души зайти и девчонок, конечно, взять. Глебка пока еще маловат. С божьей помощью мы курьеров вычислили. Какой же сволочью надо быть, чтобы рядом с такой красотой и чистотой черное дело делать.

Люся

Клад – это даже интереснее, чем расследования Флавии. Я так и знала, что Леонид Львович был большой выдумщик, недаром его портрет мне подмигивает. Папа признался, что из хранилища, которое устроил Леонид Львович, практически ничего не достали. Хотели передать в музей, только начали зал готовить, а тут Сонька с Сережкой родились, не до музея стало, а потом часть музея взорвали. Какой смысл что-то отдавать, когда настоящей охраны нет. Старшие аж подпрыгнули, хотели бежать сразу в хранилище лезть. Папа их остановил, объяснил, что надо подготовиться. Ясное дело, что надо. Хотя бы Глебку с Тошкой позвать, без них никак нельзя.

На следующий день, когда все ребята пришли, папа с дядей Колей открыли Сезам. Меня сто раз предупредили, чтобы я ничего не боялась. А чего бояться то? Скелет? Кто сейчас скелета не видел? А пауки мне даже понравились, только уж очень пыльные, надо их пропылесосить. Папа открыл двери в хранилище, включил освещение, и я даже ахнула, сколько там всего.

По правой стороне шкафы с китайским фарфором. Вот это да! Катька с Шуркой стразу заверещали, что надо опись составить, каждый предмет со всех сторон сфотографировать. Это их дядя Юра научил, они у него в кружке первые ученицы. Девчонки даже про какие-то китайские династии стали распространяться. Я не разобрала. Динь-динь какие-то. Мне лично на опись и на династии плевать, а вот от живописи я в полном восторге. Чувствую, в ближайшее время буду рисовать одних драконов. Нет, не только. На вазе пейзаж: гора, дерево, туман и река. Как лаконично и красиво! Я пока весь фарфор не рассмотрю, ни за что отсюда не уйду. Папа предупредил, что в хранилище прохладно, хорошо, что я тепло оделась, а то Сонька уже замерзла – побежала одеваться. Чувствую, что она на посуду запала. Ее здесь столько! Мама говорит – кузнецовский фарфор. Это уже наш российский, дореволюционный. Тоже очень красивый, но совсем не такой, как китайский. Дедушка говорит, что на китайских вазах рисуночки не просто так, там зашифрована вся китайская философия. Это чувствуется, хотя я пока в этом совершенно не разбираюсь, но обязательно разберусь… со временем.