Я, снайпер

Именно здесь Боб впервые почувствовал какую-то зацепку. Его подсознание, наткнувшись на что-то странное и необычное, подало команду присмотреться внимательнее. Бобу это не понравилось. Он не жаждал совершить открытие, обнаружить улику, след чьей-то чужой руки. Это так усложнит жизнь ему самому и всем остальным! Боб не был готов взглянуть правде в лицо.

И все же ощущение не уходило. «Что я упускаю из виду?» — спрашивал себя Боб. Явно что-то было не так. Что-то настолько очевидное, что никто не обратил на него внимания; что-то буквально витающее в воздухе пустого кабинета на третьем этаже. Все дело в крестиках. На диаграммах с рисунками тел крестики изображали входные и выходные отверстия, четыре раза по два, — всего восемь крестиков, непреднамеренная ассоциация с порнографией,[17] но не только. «X» — неизвестная величина, «X» — загадка. Боб долго изучал крестики, сопоставляя характер всех восьми, но… затем все исчезло.

Расстроившись, Боб взялся за беднягу Митча Грина, наименее значимого из четырех братьев по оружию. Сам Митч сейчас сказал бы: «Мы братья по дыркам, верно?» Митч всегда был шутником и остался им даже после смерти; на первой фотографии казалось, что он просто отрубился и блеванул, осел в кресле на сцене кливлендского книжного магазина «Бордерс», с черным подтеком на обмякшем подбородке. Вспоминая его прежние хохмы и выходки, при виде этого снимка хотелось смеяться.

Однако вид сзади сразу же открывал страшную правду. Вся нижняя часть черепа была оторвана, в том числе соединение спинного и головного мозга, словно срезанное бритвой. Лицо Митча напоминало мускусную дыню с большим углублением там, откуда были вычищены семечки. Еще один потрясающий выстрел — пуля не зацепила ни зубы, ни язык, а просто пролетела через заднюю стенку гортани в нижнюю черепную полость.

Покачав головой, Боб поскорее перешел к оставшимся снимкам из морга и отчету о вскрытии, но не нашел в них ничего значительного. На фотографиях была видна очищенная выходная рана, патологоанатом выделил цветом на диаграмме отсутствующие части черепа и головного мозга, где в центре, естественно, стоял крестик, обозначающий выходное отверстие. В случае с Митчем пуля также была обнаружена: пробив насквозь стену за спиной жертвы, она попала в комнату отдыха персонала магазина, после чего, никого не задев, завершила свой путь в обивке старого дивана. Немного деформированная за долгий полет, она оказалась еще одной пулей «Сьерра» весом 168 гран, с полым наконечником и зауженным донышком, такой же, как и три других, прямиком из коробки, обнаруженной в микроавтобусе Карла на стоянке перед мотелем. Четыре выстрела, четыре убитых, все как в книге. Мастерская работа снайпера-профессионала.

Свэггер откинулся назад. У него болела голова, болело бедро, болело все тело. Господи, как же ему хотелось выпить! Жаль, что это не значилось в программе. По сути, он завершил работу и не нашел ничего, ничегошеньки, черт побери. Все случилось именно так, как говорили эксперты Бюро, не подкопаешься. Это сделал Карл.

Очень не хотелось мириться с подобным заключением, но тут уж ничего не попишешь. Это Карл.

Что ж, определенно стрелять Хичкок не разучился. Оценивая убийства исключительно с профессиональной точки зрения, приходилось признать: отличная стрельба.

Боб еще больше отодвинулся назад, страстно желая оказаться где-нибудь подальше отсюда. Нужно пройтись по фактам снова и снова, необходимо убедиться, что ничего не упущено.

Он достал из желтой папки лист бумаги, на котором фиксировал свои замечания. Их было немного, вот единственное по-настоящему интересное: «Нет отклонения в сторону в случае Стронг — Рейли; почему пуля прошла через стекло, не отклонившись? Снайпер переместил винтовку? Почему?» — но и оно никуда не вело. Боб скомкал лист, размышляя о том, как вернется в гостиницу пораньше, возможно, посмотрит кино, съест вкусный ужин без выпивки и все такое. Крутанувшись в кресле, он увидел в пятнадцати футах мусорную корзину и, как поступили бы на его месте девять из десяти американских мужчин, тотчас же схватил смятую бумагу обеими руками, поднял их на уровень подбородка, оценивая вес, рассчитал силу и выбросил кисти вверх и вперед, разжимая их в нужной точке. Шарик устремился к мусорной корзине, которая превратилась в оранжевое кольцо в десяти футах над деревянным полом, ставшим площадкой, и последний свой бросок из-за трехочковой линии Боб Ли Свэггер совершил за секунду до окончания финала первенства Национальной студенческой ассоциации по баскетболу, в котором «Киты-полосатики» из Арканзаса уступали всего два очка (89:91)… кому? ах да, университету Дьюка, которые были, как всегда, хороши…

Боги, определяющие полет маленьких скомканных бумажных шариков, были благосклонны. Воображаемый мяч пролетел по идеальной параболе, подпитывая силы от воздушных течений и водоворотов, и, достигнув апогея, начал снижение. Есть! Идеальный бросок. Три очка. Прогудела сирена, толпа взорвалась ликующими аплодисментами, Арканзас победил. В самую середину, сетка даже не шелохнулась.