Я - Спартак (СИ)

Присутствовавшие на совете младшие командиры одобрительно закивали. Многим претило вынужденное бездействие, постепенно, но неумолимо разлагавшее армию Скудность провизии, чувство обречённости, пронизавшее лагерь, подрывало их авторитет среди людей, приводя не только обычным ворчаниям ночью у костра, но и к появившимся отказам подчинённых добросовестно выполнять ежедневные работы. Дисциплина держалась чудом, некоторые восставшие оказались на грани. В лагере в любой момент мог начаться мятеж уже против Спартака.

Сурков, расположившийся рядом с Титом Тулием, смотрел на ситуацию с точки зрения руководителя, как он привык это делать на протяжении многих лет в прошлом, или, с позиции текущего момента, в будущем: «Вот критическая ситуация. По всем правилам глава обязан взять ответственность на себя. Иначе, какой он лидер?» Легко рассуждая и возлагая бремя тяжёлого выбора на вождя, сам Игорь, конечно, решения не имел, как это обычно бывает у критикующих начальство сотрудников, самих не способных предложить сколько-нибудь действенные меры. Последние дни он голодал как все, испытывал разочарование, усиленное бездонной тоской по дому, про возвращение в который вроде позабыл, но под тяготами, свалившимися на плечи мятежников, снова вспомнил. Не помогала даже Лукреция, стойко переносившая невзгоды, всегда улыбающаяся и заботливая.

Игорь не сводил глаз со Спартака, сидевшего с отрешённым взглядом, всем видом показывавшего, будто происходящее вокруг его не касается. Растерянность, поразившая вождя, несказанно удивляла Суркова, не понимавшего, куда делась хвалёная решимость лидера восставших, где характерный напор и уверенность в своих силах, которыми тот заражал окружающих?

В какой-то момент Спартак на секунду поднял взгляд, его глаза задорно блеснули. Он поспешно снова опустил голову. Это был краткий миг, но Игорь его безошибочно уловил, немедленно поняв, насколько заблуждается сам и все остальные: Спартак, безусловно, имел план спасения! Он уже давно всё обдумал и решил, а сейчас просто давал выговориться соратникам, спустить, так сказать, пар, а потом поразить их собственным стратегическим гением, снова убедительно подтвердив безальтернативность своего лидерства. Спартак чего-то ждал.

В палатку, отряхивая на ходу плащ, вошёл Публипор, немедленно приковав к себе все взгляды и естественным образом прервав дискуссию.

«Вот кого он ждал, – промелькнуло в голове Суркова, получившего косвенное подтверждение своей догадке, – ну, конечно же! Как я сразу не обратил внимания. На важнейшем совещании, фактически определявшем судьбу восставших, отсутствует командир разведчиков! Это явно не случайность».

– Прошёл? – коротко осведомился у Публипора Спартак, задав, по сути, риторический вопрос, положительный ответ на который ожидал и в оном нисколько не сомневался.

– Почти до Грумента, – не сдерживая радости, сообщил пастух, – грек Леонидас определённо сказал правду – через горы есть тропа. Она не охраняется римлянами и, судя по всему, претору о ней неизвестно.

Дальше все молчали, а говорил только вождь восставших. Они снова перехитрят врага, как на Везувии, улизнув под самым носом у противника. Правда, в этот раз обходной путь слишком тяжёл, довольно длителен и, к сожалению, не ведёт в тыл римлян, потому сражение придётся отложить. Ночью, под покровом темноты, все скрытно покинут лагерь и вслед за Леонидасом отправятся в горы по узкой тропинке, выскользнув из лап Публия Вариния.

Понятный всем без исключения план обладал только одним существенным недостатком: утром, увидев пустой лагерь, претор, конечно, незамедлительно поставит всех на уши и, вскоре его люди по многочисленным следам без труда обнаружат в каком направлении ушли восставшие. Солдаты кинутся в погоню, а учитывая, что многие мятежники истощены, плюс с ними женщины и дети, – тренированные легионеры быстро догонят беглецов. К тому же до сих пор Публий Вариний принимал достаточно взвешенные решения, а потому можно не сомневаться: одновременно с погоней, претор отправит часть войск в обход, перерезав мятежникам путь. Перемещающиеся по дороге и по открытой местности солдаты, будут двигаться заметно быстрее, устанут значительно меньше, чем карабкающиеся как дикие козы гладиаторы, а потому успеют встретить их с другой стороны гор, не оставив ни единого шанса на спасение.

Только Спартак не был бы Спартаком, если не продумал всех деталей плана!

Ночью восставшие, стараясь идти максимально тихо, спешно покинули лагерь. Ничто не должно тормозить движение! Потому с собой взяли только оружие, бросив даже скудные запасы провизии. Если бегство удастся, в Грументе их накормят вдоволь, а если нет – мёртвым есть незачем.