Я - Спартак (СИ)

В двух словах, конечно, о Цезаре рассказать нереально. Тем более, что знания о сём великом муже у Игоря были отрывочные и весьма ограниченные: завоевание Галлии, Рубикон, Клеопатра, убийство, «И ты, Брут!». Но этих скудных данных для UCU528 оказалось достаточно, чтобы оценить важность пленника.

- Это многое объясняет. Похоже Спартак инстинктивно правильно поступает, желая отправить Гая Юлия Цезаря переговорщиком к Крассу и Помпею. Такой великий в будущем человек, скорее всего, и в молодости способен достигать свои цели. Прямота и честность тоже говорят за него. А не думаешь ли ты, Игорь, что нам всё же удалось изменить историю!

- Он согласился?

- Насколько мне известно: да.

Сурков прикинул: «Действительно, занятно выходит. Цезарь близок к Крассу, а Помпей, кажись, женат на сестре Гая или дочери. Хотя может ещё нет. Но в любом случае, тоже хороший знакомец Цезаря. Сам же он человек порядочный до блевоты и раз обещал – сделает. Итого: мир. Интересно только, что затребует Спартак и чего ему дадут. Может свободу родины и всем сабинам? Вряд ли. Скорее расширенную автономию. Тоже сомнительно. Равные права с римлянами и прощение все участникам восстания. Да! Вот это наиболее вероятно. Хорошо, посмотрим».

Киборг, конечно, просчитал эти варианты мгновенно. Его больше устраивал первый из них – независимое государство сабинов, поскольку другие два с относительно невысокой вероятностью могли остановить рост Римской империи. Впрочем, даже худший из них оставлял шанс для смуты и новой гражданской войны, поскольку Спартак оставался не побеждённым, примером для подражания.

Вождь восставших не стал изобретать велосипед и в качестве сопровождающих отрядил к Цезарю Суркова и Тулия, которые знали пленника больше остальных и за сохранность жизни которых тот поручился, как и за то, что первым делом лично отдаст своим пленителям выкуп в семьдесят талантов.

Утром троица на лошадях покинула лагерь восставших, раскинувшийся на берегу реки Силар и направилась в сторону приближающейся армии Красса.

Цезарь ехал рядом с Тулием, Сурков немного позади. Римлянин гордо восседал на лошади, всем видом внушая уважение к своей персоне и всю дорогу или декламировал стихи, или рассказывал о том какой он важный человек из самой знатной семьи. Он делал это по привычке, выработанной годами: каждый должен был понять, насколько Цезарь велик, а собеседник, соответственно, мал. Так проще убеждать людей, что именно мнение Цезаря важно, а кого-либо иного. Впрочем, такой подход работал не всегда. Например, тот же Красс был настолько богат, что не считал ни одного потомка древних патрицианских семей Рима равным себе. Он за свой счёт нанял и длительное время содержал несколько легионов, чего, конечно, не мог себе позволить Цезарь. На данном отрезке своей жизни будущему завоевателю Галлии, консулу и пожизненному диктатору приходилось довольствоваться должностью военного трибуна, отвечающего за подготовку новобранцев.

Игорь никогда особо не интересовался историческими личностями и даже сейчас имея возможность поговорить с самим Цезарем, не пытался расспрашивать в попытках узнать нечто новое. Впрочем, информация и так лилась рекой. Сурков в школе считал, что Юлий – имя, а Цезарь фамилия, как собственно и у него: Игорь Сурков. Позднее он узнал, что полностью великого римлянина зовут Гай Юлий Цезарь и в понимании Суркова Гай – это имя, Цезарь – фамилия, а Юлий – некий аналог отчества. Сейчас он невольно узнал, что и отца, и деда его спутника также звали Гай Юлий Цезарь. При этом Гай – действительно личное имя, имевшее значительное распространение среди римлян, поскольку они традиционно использовали всего семьдесят одно имя, из которых наиболее часто всего восемнадцать, в том числе и Гай. Юлий – принадлежность к патрицианскому роду Юлиев, происходившему от Венеры через Энея – героя троянской войны, предка основателей Рима Ромула и Рема, приведшего спасшихся троянцев в Италию. То есть именно Юлий правильно считать неким аналогом фамилии. А вот Цезарь – прозвище одного из предков, который в битве с маврами поразил слона, тем самым обеспечив победу римлян, ведь по-мавритански «цезай» - слон.

Цезарь, похоже, мог часами рассказывать о своих великих предках, сделавших Рим, тем самым центром, с которого началась империя. У Суркова же от всех этих имён и связанных с ними событий, вскоре разболелась голова и он оказался несравненно рад, когда вдалеке показались огни лагеря Красса. Игорь только хотел предложить ускориться, как Цезарь поднял руку и предупредил, что высокородный всегда едет первым, потому он скачет вперёд, а свита – Тулий и Сурков – за ним на некотором отдалении. Римлянин ударил коня и поскакал, не дав спутникам ни малейшей возможности что-либо возразить, уверенный в своей правоте и превосходстве.

***