Я спасу тебя от бури

Мне хотелось рассердиться. Хотелось накричать на нее. Причинить ей такую же боль, какую она причинила мне, но к чему бы это привело? Что хорошего могло бы получиться из этого? Когда-то она была моей женой и лучшим другом. Матерью моего сына. Что может облегчить такую боль?

Я кивнул и тронулся с места.

– Мне тоже очень жаль.

* * *

Я ехал медленно и пытался найти смысл в том, что не имело никакого смысла. Через несколько минут после шести вечера я постучал в дверь квартиры и услышал звук работающего фена. Дождавшись, когда он стихнет, я постучал еще раз. Сэм подбежала к двери, распахнула ее, улыбнулась, а затем покружилась, придерживая руками края своего легкого платья.

– Как я выгляжу?

Платье было черным, с тонкими бретельками, и заканчивалось чуть выше коленей. Когда она вращалась, платье немного просвечивало, приоткрывая изгибы ее тела. Оно не было прозрачным, просто очень тонким.

– Боже милосердный, – пробормотал я.

Сэм улыбнулась:

– Хороший ответ.

Она уже привыкла целовать меня, поэтому шагнула вперед, поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к уголку моего рта.

– М-мм, от тебя хорошо пахнет.

– За такую цену оно просто обязано хорошо пахнуть.

– Что это?

– Джорджия заказала это по Интернету и сказала, что если я попользуюсь этой штукой, то ты будешь таять, как масло, у меня в руках.

– Как называется?

– Крабтри и…

– Эвелин.

– Точно, это оно.

– Мне нравится.

Она понюхала мою шею и снова начала кружиться, на этот раз медленнее. Бирюзовые звезды на передках ее сапог прекрасно сочетались с ожерельем у нее на шее. Она прикоснулась к цепочке.

– Джорджия одолжила его мне.

– Оно отлично на тебе смотрится.

Сэм перестала кружиться, довольно усмехнулась и медленно приподняла подол своего платья примерно до середины правого бедра. Ее ноги были загорелыми, гладкая кожа блестела. – Так тебе нравится мое новое платье?

– Это…

Платье поднялось еще выше.

– Да?

Я покраснел и почесал голову.

– Оно очень милое.

Она опустила подол и взяла меня под руку.

– Хорошо. Тогда оно стоит тех безумных денег, которые я за него заплатила.

Я помог ей сесть в автомобиль, и мы поехали ужинать. Сэм была возбужденной и разговорчивой; она стала чувствовать себя непринужденно в моем обществе. На секунды отвлекшись от ее описания некой дамы с дурно пахнущими ногами и ужасными ногтями, я подумал о том, что за шесть недель нашего знакомства мы стали друзьями. Я понял это потому, что никогда в жизни не интересовался увлекательными подробностями женского педикюра, но сейчас, сидя за рулем, я действительно слушал и даже задавал вопросы.

Я отрегулировал зеркало заднего вида и смотрел на ее профиль, пока она говорила. Она зачесала волосы вверх и назад и надела сережки в тон к ожерелью, болтавшиеся в такт оживленным движениям ее головы. Когда она закинула ногу за ногу, платье поднялось над коленом и туго натянулось на ее бедре. Одна бретелька сбилась в сторону, обнажив бледную полоску на плече.

Я был почти опьянен видом и запахом женщины. Я чувствовал себя шестнадцатилетним подростком. И дело было не только в вожделении, хотя я готов признать, что испытывал его. Мои мысли блуждали в тех местах, куда они не заходили уже довольно давно. Но было и что-то еще. Присутствие красоты, настоящей красоты. И не абстрактной, а разделенной. Предложенной в дар. Она сделала все это ради меня. И она делилась этим со мной.

Я забронировал места для ужина в единственном городском ресторане с белыми скатертями на столиках, который назывался просто «У Стива». Мы опаздывали на десять минут, но мне было все равно. За четыре квартала до ресторана я свернул с улицы и проехал вдоль заброшенного и проржавевшего завода рядом с железнодорожной веткой. Я остановился у дебаркадера, поставил автомобиль на ручной тормоз, положил шляпу на приборную доску и повернулся к ней. Я застал Сэм на середине фразы, затерявшейся в своих мыслях, когда я перегнулся назад, обнял ее и привлек к себе.

Она растаяла.

Когда я закончил, она заморгала и вытерла помаду с моих губ.

– Ого! – сказала она. – Мы можем сделать это еще раз?

Мы так и поступили.

Когда я уселся на место, она вся раскраснелась.

– Боже ты мой!

Я надел шляпу и включил первую передачу.

– Мне хотелось это сделать примерно полтора месяца.

– Долго же ты раскачивался.

Нас усадили за столиком в глубине зала. Свечи и белые салфетки. Я отодвинул стул для Сэм, а потом мы ели и беседовали около двух часов. Она пила красное вино, я прихлебывал чай, а после ужина мы заказали фирменный пирог с лаймом и два капучино. Когда мы встали и я повел ее к выходу, до меня дошло. Я влюбился. Можно сказать, выпал из самолета без парашюта.

Мы ехали через город. Я остановился перед светофором.

– Мы еще можем успеть в кино. Сейчас показывают мелодраму о мужчине и женщине, затерявшихся в горах. В названии тоже есть какие-то горы[55]. Хорошие отзывы, так что тебе должно понравиться. Или…

Она просияла.

– О, все девочки сегодня обсуждали этот фильм! Давай пойдем.

– Или… – на самом деле мне не хотелось сидеть в кино, – …или мы можем поплавать в реке.