Я справлюсь один

Илья часами, едва ли не до закрытия станций метро, гулял по старому центру, заглядывал в подворотни, по привычке прослушивая фон Страха. Дар страхоборца вернулся, но теперь обращение к нему вызывало в глубине подсознания некий неявный, но отчётливо ощущаемый протест, словно организм пытался защитить своего непутёвого хозяина от новых неприятностей. Илья и не пытался геройствовать: осаживал себя, усилием воли заставляя не сосредотачиваться на голубоватом сиянии и на потеплении рук. Впрочем, серьёзных сгустков ему и не попадалось; он предположил, что при виде какой-то крупной аномалии рассудок просто попросит верещащее от возмущения подсознание «подвинуться и не мешать».

Отделение ордена сняло для Ильи квартиру на верхнем этаже нового дома, недавно сданного и ещё не полностью заселённого. Юлия сказала, что не видит препятствий для того, чтобы он жил в резиденции ордена в пригороде, но – почему бы не совместить приятное с полезным и с ещё одним полезным? Приятное – это, безусловно, прогулки по Питеру. А два полезных – изучение китайского в спокойной обстановке и заодно наблюдение за фоном Страха под домом, то есть проверка гипотезы о том, что Страх не чует страхоборцев, живущих так высоко над землёй.

Пока и с китайским, и с проверкой гипотезы дела обстояли неплохо. Погода радовала, Питер был прекрасен; и только две мысли давили на нервы неопределённостью.

Первая. Станислав Аркадьевич. Он всё-таки уехал – неизвестно куда, зачем и на сколько. Юлия на вопросы о нём только морщилась и отмахивалась. «Вернётся, когда перебесится. Чего ты хочешь от него? Может, ему пара месяцев нужна, чтобы в себя прийти».

Вторая. Аня. Аню так и не нашли…

И орден страхоборцев, и Чистяков по своим каналам буквально поставили на уши всю владимирскую полицию. Поиски велись и в Варакинском районе, но так же безуспешно. Никаких следов. Аня как сквозь землю провалилась.

Илья думал, что его снова начнут одолевать кошмары, давить недобрые предчувствия и тоска… А вместо этого навалилось какое-то отупение-оцепенение, сквозь которое тревожные мысли об Ане пробивались с трудом, как вода через забитый фильтр. Будто что-то блокировало его… Страх?

«Нет. Что-то тут не то. Совсем не то».

Илья каждый вечер созванивался с Чистяковым и Павлом. Никаких новостей. Вообще никаких. В районе тишина и спокойствие, все здоровы. Как будто ничего и не было.

Уехал Илья. Исчезла Аня. И всё… Закончилось?

А что же дальше?

Что будет с ними?

Бесцельно блуждая вечера напролёт по городу, вместе с каналами, мостами и площадями погружаясь в тёплые летние сумерки, ненадолго окунаясь в оранжевый свет фонарей и снова ныряя в полумрак на безлюдных, «нетуристических» улочках, Илья словно бы пытался отыскать кого-то или что-то – если не Аню, то себя. Если не себя, то любую опору для своего нынешнего существования. Он чувствовал, что не просто плывёт по течению – скорее, он уже утонул, и теперь течение волочёт его бездыханное тело по дну, ударяя о камни и коряги. В таком состоянии было очень тяжело сосредоточиться на изучении китайского – задача предсказуемо оказалась сложной, и для её успешного выполнения требовалась прямо-таки железная мотивация. А вот как раз с мотивацией дела обстояли, мягко говоря, неважно.

«Вот что значит – привык полагаться только на себя, потом вдруг внезапно оброс какими-то социальными связями – и тут же снова их лишился. Неуютно…»

Илья скучал по Ане, по Ольге Серафимовне, по Юлии. Продолжал с горечью вспоминать Романа Алексеевича. И жутко переживал за Петрова. Едва ли не до слёз – когда вспоминал сгорбленную спину командира у могилы Винского, потерянный взгляд, которым Станислав Аркадьевич обвёл осиротевшую команду тогда, на базе колдунов. Казалось, ещё одна потеря или просто неудача окончательно сломают шефа, казавшегося несгибаемым. И вот…

«Куда он спрятался от нас? Почему не хочет позволить нам помочь?»

«Потому что он привык справляться один. Просто жди. И верь, что всё будет хорошо».

Илья всё ходил и ходил по улочкам, мостам и набережным – и верил, что однажды найдёт ответы.

– А я ведь знал, что рано или поздно найду вас где-то здесь. – Илья приблизился осторожно, словно опасался, что старый командир, поняв, что его «засекли», бросится бежать. – Догадывался, что вы тоже любите такие места.

– Вообще-то в таком случае логичнее было бы искать меня на Петроградке, – негромко сказал Петров, не оборачиваясь. Он стоял у перил набережной канала Грибоедова, примерно посередине между Львиным и Подъяческим мостами. Здесь было немноголюдно, только в паре сотен шагов прогуливались группка туристов да держащаяся за руки парочка. – Я там долго жил после…

– Вот именно поэтому вы сейчас и не там, – мягко перебил его Илья. Подошёл, встал рядом, глянул вниз, на жидкое стекло воды. – Потому что вам только того «после» сейчас и не хватало.

– Я даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, – вздохнул Петров. – Или ты тоже ясновидящий, или просто Юля – болтушка…