Я – сталкер. Синдром героя

Но Хусаинов уже поднялся со стула. Его сын с несколькими приятелями-студентами пропали минувшим вечером. Не пришли ночевать. Перебрав вещи в комнате сына, вернувшийся со смены Азат понял: мальчик взял с собой запас тёплой одежды, штормовку, подаренный Азатом нож – трофей с чеченской войны. Значит, и вправду ушел. А они с женой не верили, что сын мог воплотить в жизнь свои подростковые угрозы…

– Не лезьте в мою жизнь! – кричал мальчик. – Как хочу, так и живу! Я вообще могу уйти в Зону сталкером!

В последнее время Рамиль с друзьями все уши прожужжали родителям о Зоне отчуждения и сталкерах. Началось с того, что с Рубежа Зоны вернулся в Казань брат их тренера по греко-римской борьбе, побывавший там в командировке, и навешал юнцам лапши на уши, дескать, в Зоне становятся настоящими мужчинами, надо испытать себя. Как теперь оказалось, подростки готовились. Как минимум двое – Рамиль Хусаинов и Коля Горюнов собирали рюкзаки. А Устинов заливался соловьём: «В Зоне вы станете крутыми парнями…» Тварь. Сам, небось, отсиживался в Надеждинске, в комендатуре, бумажки перекладывал, а пацанам головы задурил.

– Сядь! – грозно зашипел Хусаинов. – Бери телефон, звони на пост ГАИ, спрашивай, какие машины шли сегодня, требуй записи.

– Не дадут они вот так, сразу.

– Тогда предлагай варианты, как узнать, на какой машине поехали.

Участковый глупо хлопал глазами.

– Ну!

– Я… Я не знаю. Надо их перехватывать на Рубеже, уже в Надеждинске. Блин, откуда я знал, что на мои байки поведутся… Я же брату, в основном, заливал, а он своим греко-римским этим рассказывал…

Азат презрительно сплюнул:

– Звони на Рубеж.

Потребовалось не больше пяти минут, чтобы заикающийся Устинов позвонил в закрытый город Надеждинск своему приятелю, сообщил тому, чтобы был готов перехватить машину с мчащими в Зону малолетками.

Положив трубку, с опаской поглядел на Азата.

– Ствол давай.

– Какой ствол? – не понял Устинов.

– Трофейный. Мне сын говорил, ты привёз из Зоны пистолет.

– Да я так, выпенд…

– Ствол сюда, тварь! – Азат опустил кастет на лежавшую поверх стола ладонь участкового. Тот открыл рот в беззвучном вопле.

– В сейфе… В сейфе. Сейчас…

Потянулся к старому, покрашенному белой эмалью сейфу, загремел ключами и выудил оттуда небольшой, аккуратный пистолет Макарова.

– Ты же не собираешься сам в Надеждинск ехать?

Хусаинов промолчал. Поднял со стола пистолет, выщелкнул магазин, передёрнул затвор.

– Где патроны?

– Так… не было.

– На два магазина отсыпь.

– Ты чё, Хусаинов… как же я отчитываться за них буду?

– Скажешь, отстреливался. От поклонников.

Хусаинов вновь поиграл кастетом, и это возымело эффект. В его карман ссыпалось два десятка промасленных патронов.

– Ты бы не шатался с оружием по отделу, – словно советуя товарищу, заискивающе произнёс участковый.

Азат молча прошел к двери, отпер замок и бросил связку ключей Устинову.

– Если нажмёшь кнопку, я тебя пристрелю. Веришь?

Бледный, как полотно, участковый выдавил короткое, испуганное: «Д-да».

Из гулко отзывающегося на шаги, словно брошенного, здания ОВД Хусаинов вышел без проблем. Привязался у турникета белобрысый дежурный, просивший расписаться в журнале, но татарин лишь отмахнулся – не до тебя, сгинь. И вышел под пронизывающий ветер и нудную морось октября. За ремнём, под свитером, притаился пистолет, ждущий своего часа.

Азат думал о сыне. Всё время. Каждую минуту. Его плоть и кровь, его продолжение – сын был для Хусаиновых всем. Ради него жили Азат с супругой.

Жизнь парня, выросшего на родине сказочника Ершова, в Ишиме, с юности не имела ничего общего со сказкой. Сначала детдомовское детство, потом служба в армии и два года в патрульно-постовой службе. Детство научило быть сильным, всегда ожидать удара в спину, работа в милиции упрочила уверенность, что в спину как раз таки бьют чаще всего.

Будущую жену встретил в Тобольске. Его вместе с десятком сослуживцев пнули в старинный город – патрулировать улицы во время какого-то грандиозного праздника. Она – приехала с подругами из Казани… Не верил Хусаинов в сказки, но тогда в первый и единственный раз в его жизни всё случилось по-сказочному.

Ослепительной красоты девушка спросила, как пройти к музею, он широко улыбнулся, поднял руку, чтобы указать за пределы кремля, туда, где маячила красным колоссом водонапорная башня, да так и замер. Подумал, что вот так же замирал, когда после взрыва снаряда над головой свистели осколки.

Девушка терпеливо ждала, а он ощупывал её взглядом. Тёмные глаза, тонкий прямой нос, влажно поблёскивающие губы, острый подбородок. Как та прекрасная Сузге из поэмы известного сказочника, девушка пленила его.

Конечно же, он показал ей, как пройти, проводил мимо Софийского собора, дальним маршрутом, чтобы продлить её пребывание рядом хоть на минуту. Познакомились, обменялись телефонами. А уже к зиме Азат бегал по этажам родного ОВД, оформляя перевод в Казань, к любимой.

Имя у его принцессы оказалось необычное – Лия. Звучало, как звон весеннего ручья, как стрёкот маленькой пичуги. Он катал это слово на языке, расплываясь в улыбке.